Глава «Архитектура Грузии X–XI вв.», «Всеобщая история архитектуры. Том 3. Архитектура Восточной Европы. Средние века». Автор: Чубинашвили Г.Н.; под редакцией Яралова Ю.С. (ответственный редактор), Воронина Н.Н., Максимова П.Н., Нельговского Ю.А. Москва, Стройиздат, 1966

В течение IX в. обособившиеся на территории Грузии феодальные государства настолько окрепли, что между ними началась борьба за гегемонию. Экономическое усиление страны в X в., когда большие, опустошительные нашествия врагов уже не повторялись, а войны сводились к схваткам конных отрядов, редко длившимся более одного дня, настоятельно требовало более тесного общения между отдельными областями страны с их различием хозяйственных культур и ремесленных производств.

Однако помехой для развития экономики страны являлась феодальная раздробленность с характерными для нее таможенными сборами в пользу каждого владетельного князя, которые ложились тяжелым бременем на ремесленников и сельских хозяев, перевозивших продукты своего труда или перегонявших стада из одного края в другой. Купцы также платили пошлины у каждой из многочисленных княжеских застав, а торговые связи Грузии в X в. (как показывает факт нахождения грузинских монет в средней и северной России, в прибалтийских странах, в Германии и Скандинавии) были очень широкими.

Указанные преграды на пути свободного общения отдельных частей Грузии тормозили развитие страны и, естественно, вызывали недовольство широких слоев населения. Во второй половине X в. уже отчетливо выявилась политическая программа создания объединенного грузинского государства, которая шаг за шагом осуществлялась, конечно, с временными неудачами и потерями. В начале XII в. крупный государственный деятель Давид, прозванный Строителем (1089—1125 гг.), завершил объединение Грузии, ограничившее власть феодальной верхушки и обеспечившее военную мощь страны и общий подъем ее экономики и культуры.

Развитие грузинской архитектуры в течение X и XI столетий наглядно отражает национальный подъем, сопутствовавший процессу объединения Грузии.

Памятники первой половины X в. еще довольно близки памятникам предыдущего периода и применением разных строительных материалов в разных частях здания, и полным отсутствием или очень сдержанным применением орнаментации, и, самое главное, нередко проявляющимся в них в целом или в частностях стремлением зодчих к новым композициям.

Ярким примером этого служит церковь Георгия в селении Эредви (Цхинвальский район), фундамент которой был заложен в 906 г. [В церкви были проведены крупные восстановительные работы и произведена оштукатурка внутри в XIX в.] Это высокая зальная церковь с обходом по всем четырем сторонам. Средняя часть восточного обхода повышена, имеет свод под двускатной крышей и большое окно против алтарного.

Такие своеобразные и отличающиеся от других сооружения, как эта большая церковь в Эредви, составляют исключение. От X в. в основном дошли здания сравнительно одинаковой композиции, хотя у них и имеются индивидуальные отличия в типе купольных храмов.

25. Кветера. Церковь. Общий вид с северо-запада и интерьер с видом на алтарную апсиду

Таков прежде всего храм в Долис-Кана (ныне за рубежом), построенный в царствование Сумбата, сына Адарнасе II (923—958 гг.). Храм вписан в прямоугольник. От подкупольного квадрата расходятся четыре повышенных рукава под двускатными кровлями. Переходом от квадрата основания к окружности купола служат паруса. Подобный же план только с триконховым окружением подкупольного квадрата имела церковь в Заки (тоже за рубежом). Облицована эта постройка как снаружи, так и внутри хорошо отесанными крупными квад- рами, выложенными четкими рядами. Быстрый рост экономического благосостояния страны во второй половине X в. отчетливо давал себя знать в архитектуре. Миниатюрная центральнокупольная церковь в крепости Кветера (Ахметский район) — очень интересная, изящная и декоративная композиция (рис. 25).

26. Церкви X в. 1 — Мокан. Церковь, около 957 г. (фасады, продольный разрез и план); 2 — Пицунда. Церковь (поперечный разрез и план); 3 — Лыхне. Церковь (восточный фасад и план)

Подобно храму в Кветера, архитектурная выразительность значительной группы церквей крайней западной провинции (по Черноморскому побережью) основана только на соотношениях частей, на четкой и продуманной кладке, а не на орнаментальном декоре или сюжетной пластике, которые у них отсутствуют. Это церкви в Лыхне (рис. 26.5), в Пицунде (рис. 26,2) и ряд других зданий в Абхазии, несколько храмов на прилегающих северных склонах Кавказского хребта, по рекам Зеленчук, Кубань, Теберда и, наконец, построенный в середине X в. абхазским царём Леоном III (957—967 гг.) храм в Мокви (Очемчирский район).

Церковь в Мокви (рис. 26,1) представляет собой крупную постройку (внутри около 25 × 17 м, диаметр купола 6,5 м, высота до вершины купола свыше 25 м). Удлиненный крестообразный план, купол на четырех свободностоящих устоях, хоры над внешним обходом основного ядра по трем его сторонам создают систему уступов как во внутреннем пространстве, так и в наружных массах здания. В восточной части выделены три открытых в храм во всю свою высоту и ширину алтарных пространства; жертвенник и ризница помещаются в отделенных восточных отрезках обхода под хорами. Над ними, на хорах, имеются еще два придела. Западная же часть удлинена на одну пару столбов и двухэтажный обход. Храм в Мокви представляет собой сильно усложненную композицию большого купольного храма по типу вписанного креста, разрабатывавшемуся грузинскими архитекторами на протяжении предшествовавших веков. Своеобразными чертами его являются выступающие снаружи алтарные апсиды вместо прямой стены, облегчённой и декорированной треугольными нишами, и обход вокруг всего центрального пространства с хорами над ним. Обе эти особенности, по-видимому, подсказаны знакомством с константинопольской архитектурой, хотя и переработаны согласно национальным традициям.

Интересное явление представляет собой церковь в Цкарос-Тави, в древней грузинской провинции Джавахетии (ныне за рубежом). Небольшие церкви с планом в виде простого креста, как в Зеда-Сакара (Зестафонский район), в Саване (Сахчерский район) и несколько храмов на Северном Кавказе, совершенно лишены орнаментации; их фасады членятся только декоративной аркатурой.

Памятники купольной архитектуры второй половины X в. ярко свидетельствуют о громадном экономическом подъеме и политическом росте страны. В первой половине XI в. этот подъём и этот рост ознаменовались наивысшими достижениями средневековой Грузии как в области архитектуры, так и в других областях. Наряду с высоким развитием орнаментальной каменной резьбы, находящей применение и в сложных купольных, и в базиликальных, и даже в простых зальных храмах, все большую четкость и чеканность приобретают архитектурные формы, все более отработанными становятся пропорции, все тоньше — мастерство исполнения.

Прежде всего следует отметить, что основная тенденция всего дальнейшего развития определяется темой купольного храма с планом в виде вписанного креста. Как примеры таких построек можно назвать храмы в Вале (Ахалцихский район), в Бедии (Очемчирский район) и в находящихся за рубежом Хахули и Ошки. Церкви в Вале и Бедии сильно искажены поздними восстановлениями; церкви в Хахули и, особенно, в Ошки, обследованные 40 лет тому назад, в ряде случаев также имеют позднейшие наслоения.

27. Ошки. Церковь, начата около 960 г.: а, ж — фасады; б — план; в — разрез; г — орнаментальный мотив; д — карнизы; е — колонны южного портика; э — орнаментация центрального окна на южном фасаде; и — свод портика

28. Ошки. Церковь и руины академии. Общий вид с юга

29. Ошки. Интерьер скриптория и фрагмент интерьера церкви

Храм в Ошки (рис. 27—29) имеет усложненный план триконха с капеллами по сторонам каждой конхи. Подкупольный квадрат ограничен четырьмя мощными, сложной формы пилонами с сильно профилированными базами и с тонко прорисованными импостами. Западный рукав храма отделен стенами от притворов, из которых южный представлял собой парадный с двойной внешней открытой колоннадой придел.

Около Ошкского храма сохранились развалины большого здания академии и соединенного с ней квадратного в плане здания библиотеки и скриптория. Здание академии представляет собой длинную постройку с выделенной средней частью, отделенной от боковых продольных частей аркатурой на четырех парах столбов. Стены сложены из грубо околотых квадров, арки, столбы и пилястры — из тёсаных. Своды не уцелели, как и ряд подпружных арок. Все помещение освещалось длинным рядом окон с одной стороны и окнами в торцовых стенах. Вход — один в торцовой стене, примерно с юго-запада. Из другой торцовой стены был проход в здание скриптория и библиотеки. Основной квадрат здания академии был перекрыт купольным сводом на четырех угловых тромпах со световым отверстием в центре. Стены сложены также из грубо отесанных квадров, а арки под сводом соединительного звена, арки входов, тромпы и небольшой карниз в основании купола — из хорошо отесанных квадров.

Аналогичная постройка монастырской школы частично уцелела со сводами и щипцом торцовых стен в Отхта-Эклесиа. Здание состоит из двух разделенных рядом столбов удлиненных помещений. Освещалось оно со всех сторон окнами и имело два входа с разных сторон. Сложено, как и Ошкская школа, из грубо околотых квадров; лишь в арках, пилястрах и столбах применены тесаные квадры. В других монастырях также имеются здания аналогичных форм.

30. Монастырь Икалто. Здание Академии. Двойное окно и общий вид с северо-востока

Построенное в монастыре Икалто большое здание академии представляет собой парадную двухэтажную постройку (рис. 30). Оба этажа были довольно хорошо освещены. Восточная стена открывается в верхний зал двойной аркой на высоких восьмигранных столбах. Верхний зал был единым большим помещением, начиная от двойного окна в восточном конце и до самой западной стены. Передняя, северная стена этого зала разрушена; по-видимому, она имела длинный ряд окон В южной стене был устроен боковой выход на доходивший до этой высоты грунт. По всей южной стене зала внутри был сделан ряд небольших углублений, образовывавших как бы декоративную аркатуру.

Нижний этаж состоит из двух частей — широкой западной и узкой восточной. В центре западной части имеется широкий вход с севера; другой такой же вход ведет в узкую комнату в восточном конце здания. По сторонам входа в нижний зал было по два окна. В центре южной стены — большой камин. Вход во второй этаж был, вероятно, устроен по открытой, подобно дворцовым, лестнице над портиком перед входом в зал нижнего этажа; портик заметен по небольшим остаткам. Пол второго этажа был настлан по громадным балкам, положенным поперек здания в гнездах стен, при пролете 9—9.4 м.

В той же, второй половине X в. общие, все более ясно выраженные принципы живописной компоновки объемов проявляются и при постройке базилик, и при постройке зальных храмов. И там, и здесь получают применение как орнаментальная резьба в камне, так и фигурные рельефы.

31. Кутаиси. Храм Баграта III, 1003 г.: а, в — разрезы; б - орнаментальный мотив; г — фасад; д — детали колонн притвора; г — план; ж — колонки фасадов храма; з — оконный наличник восточного фасада
32. Кутаиси. Храм Баграта. Общий вид с северо-востока (реконструкция Η.П. Северова)
33. Кутаиси. Храм Баграта. Общий вид южного притвора, 1010-е годы	34. Кутаиси. Капитель из притвора в храме Баграта, 1010-е годы

Строительство Кутаисского храма (рис. 31—34) было связано с перемещением центра увеличивавшегося государства Баграта III и быстрым ростом значения Кутаиси как его столицы. При столь же крупных размерах сооружения, как и у Ошкского храма, план храма Баграта более собран, он проще и целостнее, чем у храма в Ошки. Вместе с тем композиция его внутреннего пространства сложнее и выглядит более парадной благодаря устройству в западном конце храма хор, на которые поднималась по внутренней лестнице царица со своей свитой. Боковые апсиды храма освобождены от дополнительных помещений, имеющихся в Ошки, но всё-таки они выступают за линию фасадов.

Строительство Кутаисского кафедрального собора было начато в переломный момент грузинской истории, и это с полной очевидностью запечатлено в его формах. Наличие штраб в громадном корпусе здания позволяет высказать предположение о последовательном выполнении отдельных отрезков здания, что подтверждается и небольшими неувязками, сдвигами в общей художественной композиции. К рубежу X и XI вв., точнее к 1003 г., основной объём сооружения был закончен. Факт этот запечатлен длинной надписью царя Баграта на северном фасаде, имеющей такую заключительную фразу: «Когда был сделан пол, год был 223», т. е. 1003 г. н. э. Остались невыполненными намеченные проектом портики и наружные помещения. Достройку этих частей осуществил через 5—10 лет другой архитектор в пышных, сочных формах живописного стиля, с изобилием орнаментальной резьбы. Он отказался от намеченных первым зодчим форм портиков перед тремя главными входами, а также от намеченных форм заполнения между ними. Дошедшие до наших дней в громадном числе фрагменты орнаментальной резьбы принесли руинам Кутаисского собора громкую славу.

Подробный анализ композиции, архитектурных форм, а также мотивов и исполнения орнаментальной резьбы Кутаисского храма выявляет, с одной стороны, его непосредственную связь с развитием архитектуры X в., а с другой, — созревание нового стиля эпохи, полностью выявившегося в памятниках первой половины XI в. Таким образом, этот кафедральный собор молодой феодальной монархии является соединительным звеном в развитии грузинской архитектуры X—XI вв.

35. Алаверди. Собор. План (реконструкция)

Другим крупнейшим сооружением этого периода является также связанный с архитектурой предшествующего времени, но в целом представляющий собой выдающийся передовой памятник архитектуры первой четверти XI в. Алавердский кафедральный собор (рис. 35) в крайней восточной провинции — Кахетии (Ахметский район). Уже в плане этого здания, представляющего собой, так же как и Кутаисский собор, грандиозный триконх, можно отметить значительно большую архитектоничность построения. Высокой архитектоничностью отличаются и созданное зодчим внутреннее пространство, и наружные массы здания. Впечатлению громадной высоты внутреннего пространства здания — его рукавов и купола — способствуют законченность и одновременно крупный масштаб основного триконха восточной части, в частности, каждая из его апсид с венцом из трех окон.

36. Мцхета. Кафедральный собор Свети-Цховели, 1010—1029 гг., арх. Арсукисдзе. Восточный фасад (реконструкция), поперечный разрез, план и детали орнаментации

37. Мцхета. Свети-Цховели. Часть западного фасада

38. Мцхета. Общий вид с запада на Свети-Цховели и Мцхетский Джвари на горе. Верхняя часть парадных ворот католикоса Мельхиседека в ограде Свети-Цховели. Общий вид Мцхеты с собором Свети-Цховели и Самтавро от Джвари

39. Мцхета. Свети-Цховели. Поперечный и продольный разрезы (реконструкция)

Памятником такого же масштаба, как Кутаисский и Алавердский кафедральные соборы, является Мцхетский собор Свети-Цховели, храм, которым завершается переход к зрелому этапу живописного стиля грузинского зодчества (рис. 36—39). Восстановленный после его разрушения Тимуром в начале XV в., он утерял первоначальные формы внутри западной части храма полностью, в других местах — частично. Фасады его пострадали еще и от позднейших реставраций, а 120 лет тому назад из-за стремления экзархата к «благолепию» он был, как и Алавердский храм, освобождён от портиков-галерей («стоа») на продольных фасадах, входивших в художественный образ композиции 1010 г. и законченных строительством в 1029 г.

План Свети-Цховели с куполом на четырех свободностоящих устоях и удлинёнными восточной и западной частями вписан в длинный прямоугольник наружных стен. Боковые восточные помещения (пастофории и одновременно приделы) очень просты по формам. Сложнее была западная часть здания, имевшая две пары столбов в нижнем этаже и внутренний нартекс во всю ширину здания, помимо портика перед входом. По сторонам алтарной апсиды и до подкупольных пилонов во втором ярусе выделены хоры для певчих, открывающиеся в алтарь и в боковые рукава двойным проёмом. В западный рукав по второму ярусу также открывались большие хоры с боков и центральные, расположенные над нартексом. Это большое, единое пространство храма с расширенным по сравнению с рукавами креста сильно освещенным подкупольным квадратом и с непосредственно примыкающим к нему алтарем имеет собственно один главный вход — с запада; боковые же входы с юга и севера имеют только подсобное значение в ведут во второстепенные части.

Каждый из фасадов Свети-Цховели представляет законченную систему, сообразованную с теми массами, которые продиктованы внутренним пространством. Однако большие гладкие поверхности стен помимо общей разбивки их посредством декоративных аркатур украшены еще и согласованными с общей композицией орнаментальными выделениями оконных проёмов, а также очень сдержанно примененной резьбой по камню. Впрочем, и в этом отношении теперешнее состояние Свети-Цховели далеко не полно отвечает блестящему замыслу его архитектора — Арсукисдзе, имя которого известно из строительной надписи. Облицовка фасадов здания много раз возобновлялась, начиная с реставрации при царе Александре I (1412— 1442,гг.). Особенно большие облицовочные работы были проведены в XIX в. при заделке фасадов после уничтожения взорванных динамитом портиков.

Мцхетский храм Свети-Цховели, возведенный при католикосе патриархе Грузии Мельхиседеке крупнейшим архитектором страны Арсукисдзе, был кафедрой католикоса. Эта кафедра находилась здесь еще с того времени, когда при царе Вахтанге Горгасале во второй половине V в. грузинская церковь стала независимой и во главе ее встал патриарх. Тогда на месте сгоревшей церкви Свети-Цховели Вахтанг воздвиг новый большой храм, некоторые части которого, как установлено, вошли и в настоящую постройку. Свети-Цхсвели был ограждён каменной стеной с парадным въездом и окружен дворцовыми и служебными сооружениями, расположенными вдоль ограды. От всех этих зданий сейчас сохранились лишь обломки в нескольких местах каменной ограды, да большая часть парадного въезда с западной стороны. Это двухэтажное сооружение с тремя арочными проемами на верхнем этаже и комнатами для стражи по сторонам проезда. Сейчас нижний этаж со стороны улицы почти целиком находится ниже ее уровня; в верхнем этаже сохранилась надпись строителя храма и этого въезда католикоса Мельхиседека.

Рассмотренные выше три кафедральных собора конца X и первой четверти XI в.— Кутаисский, Алавердский и Мцхетский, возведённые в трёх коренных провинциях Грузии, отражают новые принципы, которых не знала архитектура древнего периода и которые именно в этих произведениях получили полное и гармоническое выражение. Все три собора представляют собой величайшие творческие достижения строительного и художественного гения грузинского народа. Естественно поэтому, что каждый из них, свидетельствуя о единых стилистических принципах и общем понимании архитектурных задач, является в то же время совершенно индивидуальным, неповторимым произведением.

На рубеже X и XI вв. архитектурные сооружения вновь приобретают черты уравновешенности и гармоничности, внутреннее пространство, определяемое планом, соответствует внешним массам и подчёркивается системой их членений. Ставя себе задачей создать грандиозные композиции, архитекторы решают эту задачу в виде единого пространства в системе крестово-купольного храма. В наружных формах здесь выработалась та устойчивая система распределения масс и кровель, которую мы знаем как типичную для зрелой средневековой грузинской архитектуры: в центре возвышается купол на барабане, от него расходится ступенью ниже основной высокий крест рукавов здания, в отрезках между ними ещё ступенью ниже — низкие под односкатными кровлями дополнительные части плана и, наконец, последняя ступень — портики.

Так, в каждом из названных соборов проявляется новый стилистический подход. Архитектурные композиции создают живописные массы, меняющиеся внутренние виды и легкие, скользящие переходы форм. Ни одна из частей здания не предполагает самостоятельного восприятия и не имеет обособленного значения, а всецело подчинена общей идее, общему художественному образу здания. Декоративное и орнаментальное убранство, всецело определяемое этим принципом, развивается с этого времени бурно, стремительно, с большим многообразием мотивов и как бы независимо от архитектоники целого, т. е. создавая впечатление почти случайного, необоснованного наложения его элементов на тело сооружения.

Для означенного периода характерен окончательный переход к замене в конструкциях купольных сооружений тромповой системы сферическими парусами. Переход к этой системе полностью отвечал стилистическим изменениям в архитектуре, внося новый элемент, наряду с некоторыми другими, в архитектонику зданий.

Развитие грузинской архитектуры с XI по XV в. включительно проходит ряд этапов этого нового, живописного стиля.

40. Самтависи. Церковь. Деталь орнаментации угла

41. Церкви XI в. 1 — Самтависи. Церковь (план, восточный фасад и детали орнаментации); 2 — Питарети. Церковь (план, фасады и фрагмент орнаментации окна); 3 — Бетаина. Церковь (план, восточный фасад и продольный разрез)

42. Самтависи. Церковь, 1030 г., арх. И. Канчавели. Общий вид с северо-востока (реконструкция Н.П. Северова)

Разработанная в первом десятилетии XI в. грандиозная композиция Мцхетского храма Свети-Цховели определила архитектурное построение крестовокупольных храмов больших размеров. Значительно меньше по размерам законченный постройкой в 1030 г. епископский кафедральный собор в Самтависи (рис. 40, 41, 42) или храм Самтавро в Мцхете (рис. 43). Их план совсем прост и жестко сведен к нескольким элементам: четыре устоя под куполом, из которых восточная пара почти сливается с алтарной апсидой, составляют центр композиции; к нему примыкают неглубокие рукава и более низкие пространства между ними. Два входа одинаковых размеров — один с запада в центре фасада, а второй с юга в его западном отрезке — размешены так же, как в Алавердском соборе и Свети-Цховели. Перед каждым входом — портик. Строгая и четкая форма тромпов теперь, пройдя ряд промежуточных форм, окончательно и твердо сменяется простым сферическим треугольником паруса, как это было закреплено в Алавердском и Мцхетском храмах. Указанному единству помещений служит также роспись, сделавшаяся отныне обязательной на всех стенах и сводах храмов. В памятниках древней эпохи художественный замысел архитектора в редких случаях допускал наличие одного мозаичного изображения в конхе алтарной апсиды. В памятниках же зрелого средневековья, отвечавших иному пониманию христианства и иному стилеощущению, все каменные поверхности стен и сводов заполнены фресковой росписью, кое-где с включением в нее и мозаичных композиций. Это привело к соответственному изменению в строительной технике: внутри помещений стены редко выведены из квадров и ровными рядами. По большей части — это случайная, рассчитанная на сплошную штукатурку и роспись кладка из мелкого камня, кирпича и т. д.

Мцхета. Самтавро, XI—XIII вв. Общий вид церкви и колокольни с северо-запада
43. Мцхета. Храм Самтавро. Деталь орнаментации южного фасада	44. Кацхи. Церковь. Деталь свода (в обходе)

В упомянутых выше храмах — кафедральном соборе в Самтависи, спроектированном и построенном епископом Илларионом Канчавели, и сооруженном неизвестным зодчим храме Самтавро в Мцхете — центр тяжести архитектурной композиции перенесен из интерьера на разработку фасадов. В Самтависском соборе особо приходится подчеркнуть утонченность пропорций, высоту здания, а также изысканную сдержанность в декоративном уборе. Теми же чертами наделен и храм близ селения Кацхи (рис. 44).

45. Ишхани. Храм. Базы подкупольных столбов

46. Ишхани. Храм. Общий вид с востока

Та же линия развития обнаруживается и в реконструированном Ишханском кафедральном соборе (ныне за рубежом). Этот собор, который был в первой половине IX в. восстановлен из развалин учеником Григория Хандзтийского Сабаном, был в конце 20-х годов XI в. подвергнут новой реконструкции (рис. 45,46). Сперва было проведено восстановление (не дошедшее до нас) южного притвора, а затем украшение фасадов всего храма, законченное в 1032 г. архитектором Иоанном Морчаисдзе. Как узоры орнаментации, так и построение убора отдельных окон напоминают аналогичные детали Мцхетского Свети-Цховели. Во внутреннем облике архитектор умело включил в свою композицию отдельные детали предыдущей реставрации IX в., а также оставшуюся от первоначальной постройки VII в. колоннаду алтаря.

Во второй половине X в., как дальнейшее варьирование типа храмов в Таос-Кари и в Кветера, появляются центральнокупольные здания с шестью апсидами.

47. Церкви X—XI вв. 1 — Кумурдо. Церковь, 964 г., арх. Сакоцари (план, разрез и детали орнаментации карнизов); 2 — Таос-Кари. Церковь (фасад и план); 3 — Синатлэ. Церковь Никорцминда, 1010—1014 гг. (восточный фасад, план и детали орнаментации)

48. Кумурдо. Церковь. Общий вид с северо-востока (реконструкция Η.П. Северова)

Именно шестиконховый план положен в основу громадного храма в Кумурдо (Ахалкалакский район), где сохранилась обстоятельная надпись строителя, называющая и архитектора — Сакоцари, и дату исполнения — 964 г. (рис. 47,1 и 48). Однако этот план совершенно переработан: восточная апсида с глубокой бемой фланкируется прямоугольными в плане помещениями жертвенника и диаконника (в два этажа); ей отвечает такой же троечастный, ещё более длинный и притом прямоугольный западный рукав, имевший по трем сторонам хоры; между ними с южной и с северной сторон параллельно друг другу расположено по две апсиды; в центре находился купол. В соответствии с планом на восточном фасаде выделены две декоративные ниши, а на южном и северном фасадах сделано по одной нише между двумя апсидами плана. Эти ниши совершенно гладкие, но с веерным сводом.

Таким образом, во второй половине X в. помимо строительства обычных центральнокупольных шестиконховых храмов была произведена и полная переработка этой темы, направленная на приведение к единству наружных масс, что отражало общую тенденцию эпохи, полностью восторжествовавшую лишь к концу XI в. В данном случае при всем своеобразии решения задачи храм в Кумурдо — несомненно передовое произведение архитектуры, выполненное с подлинным артистизмом.

49. Никорцминда. Восточный фасад (чертеж Η.П. Северова)	50. Никорцминда. Деталь рельефа в тимпане западного входа

В церкви Никорцминда (рис. 47,3, 49 и 50), сооруженной в селении Синатлэ (Амболаурский район) между 1010 и 1014 гг., шестиконховый план вписан в прямоугольно очерченный снаружи объем. Однако здесь зодчий расположил апсиды звездообразно, придал западной прямоугольное очертание и фланкировал ее, как и алтарную, боковыми придельчиками в два этажа.

Внутреннее пространство Никорцминды представляется единым, ни одна апсида не является более или менее самостоятельным звеном, как это было еще в храмах в Кумурдо или Бочорма. Переход к окружности купола образован парусами. Как и церковь близ Кацхи, Никорцминда по характеру кладки стен и сводов не предполагала росписи, хотя в настоящее время она и содержит интересную позднюю роспись.

Однако несомненно основным и решающим изменением в данной композиции был наружный вид. Если еще в храме в Кумурдо на первом плане стоят архитектурные массы, их форма и исполнение, то в Никорцминде изумляют, чаруют и захватывают богатство и разнообразие орнаментации. Декоративное убранство Никорцминды представляет собой единую систему, охватывающую все фасады здания от цоколя до карниза на барабане купола.

Много других интересных сооружений и перестроек более ранних зданий сохранилось от X и XI вв. Таковы, например, перестроенный храм в Манглиси, храм в Эни-Рабате (за рубежом), церковь в селении Таш-Баш (Цалкинский район), малая церковь в селении Никози (Горийский район), храм Георгия близ селения Икви (Каспский район) и др.

Естественно, что перелом в понимании архитектурных задач, так ярко и сильно сказавшийся между серединой X в. и вторым десятилетием XI в. на памятниках купольной архитектуры, не мог не отразиться и на памятниках некупольной архитектуры. Об этом свидетельствуют, например, две большие базилики, выстроенные в монастырях в горах Малой Азии — в Пархали и в Отхта-Эклесии.

Тот же процесс прослеживается и на сохранившихся десятками зальных церквах в отдельных провинциях Грузии.

***

Искания новых стилистических приёмов, наложившие свой отпечаток на памятники архитектуры VIII и IX вв., продолжались и в X в., когда наряду с произведениями, отмеченными противоречиями, присущими периодам исканий, были созданы и законченные гармонические произведения в новом, живописном стиле. С этого времени в строительстве зданий дворцового характера появляются отдельные элементы и архитектурные детали, представляющие полное единство с памятниками церковного назначения. Эта целостность и органичность художественного развития характерна для грузинской культуры с древнейших времен.

Во второй половине X и в первой половине XI в. творческий подъем в грузинской архитектуре был особенно высок. Архитектура следующего периода — XII—XIII вв., оставаясь на той же высоте мастерства, а кое в чём даже и усилив техническую его изощрённость, уже не создала произведений, равноценных памятникам XI в.