Самые древние, дошедшие до нас хотя бы в фрагментарном состоянии памятники китайской архитектуры не восходят ранее III в. до н.э., когда император Цинь-ши-хуан-ди, объединивший Китай, соорудил часть Великой китайской стены.

Летописи сообщают о кипучей строительной деятельности этого первого императора циньской династии, который обстраивал свою новую столицу Сяньян (в теперешней провинции Шаньси) с такой пышностью, что она превзошла своим блеском Ниневию. Каков был размах его строительства, видно из того, что на постройке одного лишь царского дворца было занято, по словам летописца, 700000 «преступников».

Возможность производить сложные постройки в III веке до н. э. с несомненностью свидетельствует о продолжительном предшествующем периоде развития китайской архитектуры. И хотя архитектурных памятников этой эпохи не сохранилось, но в летописях мы находим ряд сведений о довольно сложных постройках, возведенных в весьма отдаленные времена.

Так, имеются указания, что уже во втором тысячелетии до н. э. при возведении зданий применялись правила так называемой геомантики, т. е. ориентировки зданий основанной на культовых суевериях; в хрониках сообщаются сведения о постройках религиозного и светского характера.

Первой дошедшей до нас постройкой была Великая китайская стена. По преданию, Цинь-ши-хуан-ди воздвигнул ее на протяжении 750 км вдоль северной и северо-западной границ Китая для защиты от кочевников. Это одно из величайших архитектурных сооружений в мире (рис. 1, 2). Структура стен очень проста; они построены из земли и камня, шириной от 6 до 10 м и по большей части облицованы кирпичом; примерно через каждые 100 м были сооружены по стене башни; через определенные интервалы проделаны в стене проходы шириной в 3 — 4 м. При постройке было занято огромное количество рабочих; одних только солдат было до 300000 чел. Постройка стены возобновлялась несколько раз, и общее протяжение ее достигло 3100 км. В окончательный вид она приведена в эпоху Мин (XIV — XV вв.).

Об архитектуре следующего периода китайской истории — эпохи Хань (III в. до н. э. — III в. н. э.) — мы имеем более ясное представление. Сохранился ряд глиняных моделей домов, башен, находимых в гробницах; наконец, недавно (1933) в провинции Хэнань был раскопан целый ансамбль глиняных моделей, дающих яркое представление о композиции усадьбы мелкого феодала ханьской эпохи. С эпохи Хань до эпохи Мин был обычай хоронить вместе с умершим изображения из терракоты всего того, что ему могло понадобиться в будущей жизни. Воспроизводимая модель небольшой усадьбы (рис. 3) относится ко II в. н. э.; длина модели около 1,25 м. Эта усадьба мало чем отличается от найденных в погребениях моделей сунской эпохи (960—1278) и даже от современных усадеб. Усадьба обнесена стеной; стенка же разделяет передний и задний дворы. Усадьбу составляют семь помещений: крытый вход; центральное помещение с богато украшенными дверями, в котором происходили моления и семейные церемонии; двухэтажное помещение в глубине заднего двора с дозорным окошечком и, наконец, четыре боковых домика (спальни, кухня). В переднем дворе около самого входа находится стенка с изображением «чилина», назначение которой было преграждать доступ духам.

Конечно, не следует думать, что в ханьской погребальной пластике мы имеем вполне точные модели или макеты сооружений; но общее представление об архитектуре своей эпохи они, несомненно, дают. Мы видим, например (рис. 4, 5), что крыши жилища или даже трехэтажной военной башни еще не изогнуты, что, очевидно, изогнутые крыши появились позднее эпохи Хань. Но двойные крыши, как это видно на моделях домов, правда, в рудиментарной еще форме, появляются уже в эту эпоху.

О подлинной архитектуре эпохи Хань можем судить только по парным каменным пилонам, которые ставились перед некоторыми местами погребения. Их находили Шаванн, Сегален и Лартиг в провинциях: Хэнань, Шаньдун и Сычуань. Эти пилоны стояли по сторонам у входа ограды, окружавшей место погребения. Самые погребения представляли собой высокий курган или каменную пирамиду над внутренней гробницей. Стены погребальных камер украшались гравированными по камню мифологическими и бытовыми сценами или облицовкой из кирпичей, украшенных барельефом и изображавших охоты на зверей (рис. 6, 7). Эти сцены трактованы весьма динамично и в них много черт, общих с иранским искусством.

Различают несколько типов этих пилонов, отражающих местные особенности стиля провинций, в которых пилоны были обнаружены. Более простой тип (рис. 8) представляет собой прямоугольный монолитный цоколь с выгравированными тремя отвесными полупилястрами, соединенными поперек; выше идет фриз с геометрическим резным орнаментом, затем — антаблемент, увенчанный слегка изогнутой крышей. Более сложный тип (рис. 9) характеризуется сохранившимся контрфорсом; самый пилон здесь состоит из семи, расположенных одна над другой частей: цоколя, самого ствола, двух выступающих этажей, фриза, антаблемента и крыши. Пилон уже не монолитный, а сложен из отдельных блоков. Простой пилон отличается изящной строгостью, а сложный характеризуется обилием скульптурной декорации. Пилоны из Хэнани (рис. 10) носят более Строгий характер и почти не орнаментированы, пилоны из Сычуани легки, грациозны и богато расчленены. В карнизе и капители видно подражание в камне приемам деревянного зодчества и черепичной крыше. На сторонах пилона — выразительно трактованные изображения дракона и феникса. Зрелость стиля этих примеров убеждает нас в весьма развитом характере ханьской архитектуры, от которой до нас дошло так мало памятников, и подтверждает имеющиеся в летописях сведения об ее высоком качестве. 

Архитектура эпох Вэй (386 — 557) и Тан представлена исключительно пагодами, так как построек иного назначения до нас не дошло. Появление пагод связывается с введением в Китае буддизма. Наиболее ранние из числа дошедших до нас относятся к вэйской эпохе (VI в. н. э.). Древнейший существующий образец, это — пагода в Сун-юэ-сы, храма на священной горе Сун-шань в Хэнани (рис. 11, 12).

Согласно историческим данным, она была построена в 523 г. н. э., когда раньше уже стоявший на этом месте дворец был превращен в храм Башня построена из земли и кирпича на восьмигранном основании и имеет до 30 м высоты. В нижней части самый широкий этаж разделен пилястрами. Верхняя часть башни представляет собой род конуса, разделенного узкими карнизами на пятнадцать низких этажей. Ёе увенчивает конусообразная башенка с девятью кольцами, заменяющая мачту с металлическими дисками, какие обычно бывают на деревянных пагодах. Общий характер ее структуры строг и суров, в то же самое время ее изгиб смягчает общее впечатление чрезмерной суровости. Ее эластичная криволинейность придает ей в высшей степени гармоничный характер. Общий абрис ее так же; как и ее завершение, напоминает северо-индийскую сикхару.

Ряд пагод танского периода восходят с некоторыми модификациями к этому типу, как например Бэй-та («Северная башня») в Фан-шане в провинции Хэбэй, построенная в начале VIII в. Она представляет пример типичного индийского стиля с ее бутылкообразной ступой и с террасообразной платформой, на которой она стоит. Это одна из высочайших пагод Китая — высота ее до 70 м.

Огромный интерес представляет разделка ее нижних этажей восьмигранной формы; особенно интересны ее карнизы с субструкциями, представляющими собой копии образцов деревянного зодчества (рис. 14). Эти детали устанавливают связь ее стиля с китайской деревянной архитектурой и позволяют видеть в ней синтез индийских и китайских форм с преобладанием первых. Отражение деревянных форм сказывается и в чрезвычайно редких остатках ранней архитектуры иного назначения, чем пагоды. Так, мы видим подражание формам деревянного зодчества в карнизе над входом в пещеру Дянь-лун-шань, относящуюся еще к дотанской эпохе — концу VI в. н. э. (рис. 13).

Другая — и значительно более обширная — группа пагод танского периода является выражением создающегося китайского стиля. В этой группе есть несколько главных типов. Пример для простейшего из них — пагода Сы-мынь-та или «Пагода четырех ворот» (рис. 15). Она относится еще к дотанской эпохе VI в. и считается древнейшей каменной постройкой. Эта одноэтажная постройка из хорошо обтесанных каменных плит покрыта четырехскатной крышей над выступающим четырьмя рядами карнизом; на верхушке ее небольшая ступа. Совершенно лишенная украшений, исключительно простая и скромная, эта постройка не лишена, однако, монументальности. Другим типом одноэтажной пагоды является пагода Цзю-та-сы («Девятибашенная пагода») (рис. 16).

Эта миниатюрная (высотой около 15 м) кирпичная постройка воздвигнута на восьмигранном основании. Пропорции ее весьма стройны, девять маленьких пагод на ее крыше, вместо обычной одной, придают ей своеобразный характер.

Примером развития пагоды в высоту является построенная в 681 г. трехэтажная пагода в Сян-чжи-сы близ Сиань (рис. 17).

Эта пагода построена из каменных плит и отличается простотой и строгостью форм, лишенных каких-либо украшений, если не считать зубчиков по карнизам.

Более стройна в своих пропорциях, но также проста и строга, пагода Бай-та-сы («Белая башня») в районе Си-ань-фу, построенная в 773 г. (рис. 19).

Среди многоярусных пагод одни — на четырехгранном основании, другие имеют в плане октогон. Среди первых можно выделить подгруппу кирпичных пагод, поднимающихся террасообразно на четырехугольном основании. Наиболее выдающаяся среди них Да-янь-та («Большая пагода диких гусей»), основанная в 652 г. знаменитым буддийским паломником Сюань-Цзаном (рис. 21, 22). Первоначально она состояла из пяти этажей; позднее, еще в танскую эпоху, она была надстроена. Пагода эта стоит на высокой террасе и имеет в основании 25 м2 при высоте 60 м. Общий вид ее напоминает вытянутую пирамиду с усеченной верхушкой. Самый верхний этаж ее покрыт пирамидальной крышей с поливным конусом на верхушке. Этажи расчленены узкими пилястрами и имеют на каждой стороне по перекрытому аркой входу. Внутри до самого верха идет лестница. Эффект впечатления от «Большой пагоды диких гусей» достигается ее хорошо уравновешенными пропорциями, ее массивной формой, усиленной ее положением на естественном возвышении.

Особую группу представляют исключительно монументальные многоэтажные пагоды, суровый геометризм которых мало смягчается, а скорее даже подчеркивается однообразно трактованными карнизами.

Танские пагоды бывают с квадратным основанием, бывают и с восьмигранным. Размеры этажей на определенном уровне кверху начинают уменьшаться, создавая часто криволинейный силуэт, заставляющий вспомнить такие пагоды «индийского» стиля, как Сун-юэ-сы VI в., которая приближается к памятникам индийского зодчества, вроде «Храма ступы Махабодхи» в Бодхгайя (VI в. н. э.). Сходство этой группы с вэйской пагодой особенно близко благодаря разделке этажей рядами повторяющихся арочных нишек и типу завершения; в остальном эта группа носит совершенно самостоятельный «китайский» стилистический характер.

К этой группе относится прежде всего так называемая Сяо-янь-та («Малая пагода диких гусей») (рис. 18, 20), находящаяся близ Си-ан-фу, невдалеке от «Большой пагоды диких гусей». Она построена в 707—709 гг. и первоначально имела пятнадцать этажей, из которых теперь сохранилось только тринадцать. Этажи низки, но акцентированы покрывающими каждый этаж крышами с выступающими ступенеобразно кнаружи карнизами. В целом эта пагода является одним из ярчайших проявлений величественного монументального стиля танской эпохи. Аналогична ей Бай-ма-сы («Башня белой лошади») близ Хэнань в Хэнане (рис. 23), по преданию, основанная в память введения индийским миссионером буддизма.

Из пагод танской эпохи с квадратным основанием отметим еще две небольшие каменные пагоды, датированные 722 и 727 гг. и находящиеся близ выше упомянутой пагоды Бэй-та (рис. 24, 25).

По структуре своих верхних пяти-шести этажей они примыкают к выше разобранной группе, но в разработке нижней части — в подковообразной арке, обрамляющей входное отверстие, которое по бокам фланкируют выполненные рельефом изображения охранителей входов, чувствуется воздействие индийского искусства, так ярко сказавшееся в Бей-та.

Многогранная семиэтажная пагода Бао-цин-сы в Си-ань примыкает к этой же группе, но этажи ее более вытянутых пропорций, карнизы носят черты подражания плотничьей работе деревянного зодчества (рис. 26), а нижние этажи отличаются большей украшенностью и скульптурой на буддийские сюжеты. К этой же группе может быть отнесена пагода в монастыре Лин-янь-сы, построенная в 742—756 гг.; она находится близ священной горы Тай-шан, в провинции Шань-ду (рис. 27).

Архитектура сунского периода представлена также исключительно пагодами. Другие виды зодчества сунской эпохи до нас не дошли. Даем изображение укрепленного города на стенописи в Дун-хуане, относящееся к VIII в. (рис. 28).

После падения династии Тан (906), Китай был расчленен на ряд отдельных феодальных владений, пока в 960 г. не объединился вновь под властью династии Сун, но как единое целое Китай на данном этапе просуществовал лишь до 1126 г., когда под напором северных кочевников пали «северные Суны» и на севере Китая образовалось под властью Чжурдженей государство Цзинь. На юге династия продержалась до самого монгольского завоевания (1280).

Эпоха Сун характеризуется большой утонченностью культуры и обострением духовной жизни правящей аристократической верхушки общества. В сфере идеологии должны быть отмечены усиление научной работы, создание первых энциклопедий, критический пересмотр исторических источников. Новые течения проявились и в религиозной философии; новые веяния проникли и в конфуцианскую школу. Мышление, в течение ряда веков пропитанное буддийской метафизикой, начинает вовлекаться работами Чжоу-Цзы и Чжу-Си на путь интереса к древней натурфилософии. Внутри самого буддизма слагаются секты, характеризующиеся синтетическим соединением буддийской и даосской мистики.

В архитектуре сунского периода, в так называемый период пяти династий — между Тан и Сун,— возникают железные пагоды. Таковой является пагода в Бэй-ту-цунь в провинции Шаньси (рис. 29).

Железные и бронзовые пагоды представляют весьма характерную и своеобразную особенность китайского зодчества. Пагода в Бэй-ту-цунь по стилю еще примыкает к таким полигональным пагодам из камня или кирпича позднетанской эпохи, как Пао-чин-сы, но особенность материала накладывает свой отпечаток. Металл допускает более тонкую разработку деталей и орнаментальных подробностей, но монументальность целого еще не утрачена, тем более, что самый нижний этаж—каменный, три лежащие выше этажа только обложены металлическими плитами, и лишь верхние шесть этажей и верхушка сконструированы из одних металлических плит.

Точно датированная 923 г. железная тринадцатиэтажная пагода в Тан-ян на Ян-цзы (рис. 30) дает ряд новых особенностей стиля, что приходится объяснять не столько эпохой, сколько характером южно-китайского стиля, еще столь мало изученного. В частности, как южно-китайские черты можно отметить в ней ранее не наблюдавшийся мотив гнутой частями крыши над отдельными этажами и более детальную орнаментальную разделку граней.

К этим двум железным пагодам близки по стилю раннесунская пагода (X в.) также из Южного Китая, пагода Лин-ю-сы в Ханчжоу, в провинции Чжэ-цзян (рис. 31). Эта каменная октогональная пагода имеет девять этажей. Трактовка карнизов и ложных дверей детальной разработкой подробностей скорее напоминает работы по металлу в железных пагодах, чем деревянные работы. Общее же впечатление — все еще монументальность, хотя уже и не столь строгая, как в танскую эпоху. В пагоде Ци-ся-сы (X в.), относящейся к этому же типу пагод, находятся изображения Локо-палы, Пу-сян (Боддисатва на слоне) и орнаментированной ложной двери (рис. 32).

Прекрасным образцом северо-китайской пагоды сунского периода является датированная 1117 г. н. э. пагода Нань-та («Южная башня») в провинции Хэбей (рис. 33, 34). Она построена из кирпича и в основном своем характере примыкает к танским образцам, но не столь строга по формам. Субструкции под карнизами подражают плотничьим работам, в украшающем ее орнаменте наблюдаются растительные мотивы, например лотоса и др. Годом позднее была построена расположенная близ Нань-та пагодообразная мемориальная колонна (рис. 35). Она состоит из трех частей: нижняя — в виде двойного пьедестала с рельефными изображениями, затем — цветок лотоса, поддерживающий многогранный стержень колонны с вотивной надписью, и, наконец, верхняя часть с ее семью крышами. К этому периоду относится и мемориальная колонна (рис. 36).

При изучении архитектуры сунского периода уместно коснуться китайских литературных трудов по вопросам архитектуры, так как они относятся как раз к этому периоду.

В то время как существуют многочисленные китайские сочинения о живописи, о разных отраслях прикладного искусства — бронзе, нефрите, керамике — об архитектуре до нас дошло только одно сочинение и то довольно поздней эпохи, а именно написанный в 1103 г. н. э. груд под названием «Ин-цзао-фа-ши» (Методы архитектуры). Это богато иллюстрированный труд был переиздан в Шанхае в 1925 г., причем воспроизведено было второе издание, выпущенное в 1145 г. Автор Ли-Цзие (Минчжун) составил свой труд на основании различных источников, основываясь на практическом опыте архитекторов и декораторов зданий. Ни о каменных, ни о кирпичных домах в этой книге не упоминается, нет речи также о каменных колоннах или каменных полах. Сообщается только о каменных угловых пилястрах, балюстрадах, головах драконов на лестницах, о каменных порогах дверей. Из камня делались платформы, террасы, шлюзы и пр. Правила для выполнения всех этих разнообразных работ из камня даются с большой точностью. О методах конструкции трактуется в третьей части этой книги, содержащей правила для производства крупных работ из дерева, т. е. для выполнения срубов, стропил, балок, подпор и пр. Следует глава «Правила для производства мелких работ из дерева», т. е. дверей, окон, перегородок, карнизов, лестниц, балюстрад, буддийских и даосских домашних алтарей, декоративных фасадов выдающихся зданий и т. д. Глава «Правила для работ по резному дереву» касается выполнения декоративных деталей и, наконец, последняя глава книги «Правила для возведения крыш» описывает производство орнаментальных фигур на крышах. Автор говорит также о кирпиче и черепице для крыш, но не дает правил работ в этих материалах.

Автор приводит ряд примеров сложнейших конструкций и богатой декорации (рис. 37), которая могла бы быть, по справедливому замечанию Фишера, отнесена к минской эпохе, если бы можно было усумниться в правильности датировки книги. Ведь общий характер искусства Сун, особенно в области керамики, отличается значительно большей простотой форм и сдержанностью в орнаментации и красочной гамме. Можно было ждать, что и в архитектуре сунского периода скажутся те же черты. К тому же об этом свидетельствуют и сохранившиеся памятники (главным образом пагоды). Объяснение несоответствия стиля рисунков книги с памятниками эпохи Сун лежит, по-видимому, в том, что копировавший в 1821 г. рисунки художник Ван-Чюн-моу отразил в них сунский стиль через призму своего позднецинского художественного восприятия.

Стиль архитектуры эпохи Сун, если судить о нем по дошедшим до нас пагодам, можно характеризовать меньшей монументальностью, чем это было в эпоху Тан, большей тонкостью и изяществом формы, мягким лиризмом, скромной и сдержанной орнаментацией, однако не полным ее отсутствием.

Давая облик искусства эпох Тан и Сун в отношении живописи, И. Л. Маца [И. Маца. Творческий метод и художественное наследство, стр. 235—236, 1933] отмечает в живописи два основных качества: правдоподобную передачу внешнего облика и мягкий лиризм в общей трактовке. Он пишет: «То, что в китайском искусстве называется, с легкой руки искусствоведов, «натурализмом», «импрессионизмом», есть искусство высшей феодальной знати, есть искусство утонченно наслажденческое, есть искусство, выросшее на базе мистической натурфилософии даосизма, есть искусство, в котором кажущаяся предельной правдоподобность есть только релятивистически трактованная условность сверхъестественного».

Отзыв этот в главном приложим и к сунской архитектуре: здесь та же социальная атрибуция и основное идеологическое выражение, связанное с даосизмом, и мягкий лиризм облика и отношение к действительности, особенно ясно сказавшееся в стиле скульптурной декорации архитектурных памятников (рис. 32).

Переходя к архитектуре эпохи Юань, нужно отметить, что из памятников этой эпохи до нас дошли, главным образом, пагоды. Одни из них, а именно многогранные и многоэтажные, совершенно лишены украшений и примыкают к основному типу танской и сунской пагод местного «китайского» стиля, другие обнаруживают новые формы, порожденные новой эпохой.

Как пример последнего типа, приводим каменную пагоду XIII в. н. э. Лун-ху-та, близ Цзинань (рис. 38). Эта башня построена на квадратном основании. Средняя часть ее богато украшена фигурами, цветочным орнаментом и изображением облаков, исполненными высоким рельефом.

Датированная 1334 г. позднеюаньская пагода Дай-сы-та на острове Пу-то-шань (рис. 39) представляет собой трехъярусную постройку на высоком кубическом цоколе. Она примыкает по общему характеру своей архитектоники к предыдущей, но отличается более скромной орнаментикой.

От эпохи Мин (1368 — 1643), особенно от второй ее половины, дошло до нас уже довольно значительное количество памятников китайской архитектуры. Это уже не одни только пагоды да стены, да гробницы. Уцелели дворцы, храмы, триумфальные ворота, разного рода общественные здания, наконец, жилые дома. До второй половины XVI в. китайская архитектура носит еще строгий монументальный характер и в значительной мере повторяет более ранние образцы, но с конца XVI в. вступает в новую фазу, которая длится в течение XVII—XIX вв. и характеризуется воздействием на нее буржуазной идеологии, а позднее (с XVIII в.) и влияниями европейского искусства.

Следует отметить, что сложившаяся к началу XV в. раннеминская архитектура была тесно связана с предыдущим периодом, и в эту эпоху композиции архитектурных ансамблей, планы, а в существенных чертах и общий облик построек, воспроизводили чаще всего более ранние образцы. Письменные источники неоднократно сообщают, как при постройке или переносе столицы на новое место строители старались воспроизводить старые образцы. Иетс приводит пример такого отношения даже со стороны правителей чужеземного происхождения, когда после падения сунской династии в XII в. они сделали Пекин своей столицей. Они в деталях копировали дворец в Кай-фын, оставленный павшей династией, а этот дворец в свою очередь был построен по образцу дворца танского периода в Лояне. Таким образом, изучая раннеминские постройки, мы получаем представление и о более ранних, не дошедших до нас, но, конечно, у нас нет никакой уверенности в степени точности этих воспроизведений, и представление о более раннем типе построек остается довольно гипотетичным.

Чтобы получить более или менее многостороннее понятие о постройках раннеминского периода, мы остановимся несколько подробнее на типе города, взяв для примера Бэйпин (Пекин), на типе дворцового ансамбля, взяв за образец бывший императорский дворец в том же городе, затем на ряде храмовых ансамблей и, наконец, на типичных жилых домах.

Но предварительно необходимо указать на один момент, который до известной степени определил характерные особенности плана памятников китайской архитектуры, а также композиции архитектурных ансамблей. Это — момент зависимости архитектуры от установленных религиозной традицией правил геомантики. На приведенной в псевдонаучную систему геомантике основывается «фын-шуй» (ветер и вода), т. е. учение об атмосферных и теллурических влияниях, однако, не в физическом смысле, а в метафизическом, или вернее в оккультическом. Практически «фын-шуй» учит, где и как следует располагать кладбища, храмы и жилые помещения, чтобы поставить их под защиту благоприятных условий и предохранить от вредных. «Фын-шуй» есть также суеверное учение о направлении воздушных и водных течений. «Фын-шуй» обосновывает свои указания не только линиями и конфигурациями на поверхности земли, но и астрологическими данными. С древних времен в Китае делили небесный свод на четыре равные части, из которых каждая носит название фантастического животного; так восточная четверть называется синим драконом, южная — красной птицей, западная — белым тигром, северная — черной черепахой. Лишь при содействии всех этих четырех сил возможны благоприятные условия для жизни людей.

В зависимости от таких суеверий, в Китае установилась принятая с древности ориентация построек по северо-южной оси с обращением важнейших их частей на юг — область наиболее благоприятную. Это соблюдалось и при ориентации архитектурных ансамблей. «Фын-шуй» не потерял своего значения и после введения в Китае буддизма и играл роль при возведении построек в течение всего феодального периода. Весьма благоприятными для построек считались обрывы и вообще наклонные плоскости, а также возвышенности, причем при наличии расщелин или трещин, открывающих доступ дурным влияниям, иногда сооружали пагоду на открытом месте. Но часто пагоды ставились как культовые сооружения буддизма и у мест погребения буддийских паломников.

В этих суевериях находит себе объяснение и почитание гор. Почитанием пользовались пять священных древнекитайских гор (в числе их — Тай-шань, Хуа-шань, Хэн-шань), а также четыре буддийских (между ними У-тай-шань и Пу-то-шань). Эти горы застраивались монастырями, храмами, пагодами и служили местом паломничества.

Типичный пример большого китайского города представляет Пекин (Бейпин). Основанный еще при династии Юань, Пекин был в XIII—XIV вв. столицей под именем Ханбалык. В 1270 г. Марко Поло дал восторженное описание этого города, отметив его величину и чрезвычайную красоту. При Минах в конце XIV в. столица была перенесена в Нанкин, но в начале XV в. столицей вновь сделался Пекин.

Пекин представляет собой комплекс трех городов, обнесенных общей стеной высотой до 12 м и до 20—24 м шириной. Манчжурский или татарский город окружен стенами, длина которых достигает 23 км; внутри него находится обнесенный особой стеной, так называемый «Запрещенный город» со всей массой построек бывшего императорского дворца; и, наконец, китайский город также имеет свои стены длиной около 16 км; посередине его, по северо-южной оси, проходит главная улица города, а в южной части его среди тенистых парков расположены обширные храмовые ансамбли: «храм Неба» и «храм Земледелия».

Мощные стены Пекина снабжены многочисленными бастионами, грандиозными башнями с воротами простого и величавого стиля (рис. 43). Примером построения монументальных городских ворот может служить Ха-да-мынь (рис. 42) — восточный проход в южной стене манчжурского города, отделяющий его от южного китайского города. Над мощной стеной мы видим трехэтажное сооружение, в котором на колоннах каждого этажа устроены галереи, покрытые выгнутыми крышами.

Строго математическое расположение плана Пекина и общий характер его укреплений и построек сохранялись в течение всего существования минской и манчжурской династий, несмотря на перестройки, особенно значительные при Канси и Цян-луне в XVIII в. При перестройках стремились сохранить без изменения все прежнее, но стиль времени безусловно наложил свой отпечаток на каждый цикл перестроек и обновлений (план — рис. 40).

Еще более мощными, чем в Пекине, являются стены древней западной столицы Си-ань (рис. 44). Они построены в начале XV в., а в середине XVI в. усилены надвратными и военными сигнальными башнями.

Бывший императорский дворец в Пекине, называвшийся ранее «Запрещенным городом», представляет собой сложнейший архитектурный ансамбль (рис. 41, 45, 46, 47, 48).

При вступлении из «китайского» города в манчжурский открывается «Старая дорога процессий», которая чудесным архитектоническим подъемом ведет по все новым дворам ко все новым воротам, и, наконец, в последний внутренний двор, где находятся высокие террасы с мраморными лестницами. И еще следуют всего свыше десятка дворов с императорскими постройками, которые расположены в порядке, определенном строгим ритуалом, а затем уже идет бесконечный лабиринт отдельных построек, которые простираются до подножия расчлененного на пять частей искусственного холма, покрытого густой растительностью и многочисленными павильонами. По сторонам главной оси города — храмы предков министерства, дворцы придворных; в западной части — парк с заснувшим озером, с мостами, храмами и павильонами среди густой зелени.

Как всякий китайский архитектурный ансамбль, и ансамбль «Запрещенного города» воспринимается только при прохождении через него или при рассмотрении его с птичьего полета. Иначе все тонет среди густой зелени; виднеются только верхушки крыш. С высоты птичьего полета (рис. 48) прежде всего ощущается строгая симметрия композиции и ритмическая повторяемость основных элементов: двойных и тройных изогнутых крыш.

Если стиль китайской архитектуры раннего периода характеризуется, главным образом, монументальностью и преобладанием конструктивных форм над декоративной стороной, то памятники последних трех веков китайской истории, наоборот, характеризуются измельчанием и дробностью архитектурных форм, усилением декоративного элемента, наконец, перегрузкой зданий орнаментальными деталями. Новые черты начинают сказываться с эпохи Вань-ли (1573—1619), усиливаются в течение всего XVII в. и особенного развития достигают в XVIII и XIX вв. XVIII в, был периодом прямого перенесения в Китай форм европейской архитектуры стиля Барокко и Рококо, однако, длительного значения на развитие китайской архитектуры это влияние не имело, оставив все же косвенные следы в виде еще большего усиления декоративного элемента в XIX в.

На примере ансамбля бывшего императорского дворца можно наблюдать, как при перестройках здания начинают обрастать сложными орнаментальными элементами, если можно так выразиться, «китайского Барокко». Ранним образцом такой сложной орнаментации являются относящиеся к XVI в. колонны с драконами главного зала храма Конфуция в Цюй (рис. 49, 50).

К этому времени (XVI—XVIII вв.) и относится ряд характеристик, которые многими искусствоведами давались китайской архитектуре вообще. А между тем раннее китайское зодчество феодального периода имеет стилистические особенности, совершенно не совпадающие со стилем рассматриваемого периода. Именно только этой и даже позднейшей (XIX в.) эпохе было чуждо ощущение большой нерасчлененной плоскости; именно в этот период стена раздробляется многочисленными делениями, различными пространственными планами или обильной орнаментацией. Только для этого периода подчеркивается значение покрытий, крыши.

«Доминирующая в художественном отношении роль крыши, — справедливо замечает В. Вгура, — обусловливает и то обстоятельство, что главное орнаментальное богатство, если сооружение вообще несет на себе орнаментацию, сосредоточивается над верхним карнизом. Конек, боковые грани и скаты часто одеваются в сложный и запутанный узор».

Та же архитектурная композиция, тот же тип построек, схожий план повторяются в различных вариациях у ряда дворцовых и храмовых ансамблей Китая. При этом нужно отметить, что по одному типу строились как конфуцианские, так и даосские и буддийские храмы и даже мечети.

Очень ясное представление об общей планировке более раннего храмового ансамбля, а именно «храма Неба» (1420) (позднее перестраиваемого), в китайском городе Пекина дает воспроизводимый снимок с птичьего полета северной части этого ансамбля (рис. 51, 53). Постройки здесь симметрично расположены по северо-южной оси, проходящей и через главную постройку ансамбля — «Храм молитвы за годовую жатву» с его голубыми глазурованными крышами (рис. 52). Храм имеет в плане круг, и круглое здание с двумя цилиндрическими надстройками и конической крышей верхней надстройки окружено тремя концентрическими мраморными террасами. План здесь имеет символическое значение: круглая форма символизирует небо, квадратная — землю.

Храм в честь бога земледелия был построен в середине XVI в. и обновлен при Цян-лун (1736—1796). Обширный двор огражден с четырех сторон однотипными зданиями. Главный храм представляет собой вытянутое в ширину здание, еще очень простое по формам с прямоугольными членениями стен между колоннами, с высокой выгнутой крышей.

Общее впечатление спокойной уравновешенности и значительной монументальности говорит еще о чисто феодальном стиле.

Другая постройка, возникшая в начале минского, а возможно и в конце юаньского периодов, это — «Дворец совершенной гармонии» (Би-юнь-чун). План (рис. 54) в его простоте и гармоничности сохранился от ранней эпохи, тогда как самое здание уже обросло орнаментальными деталями при перестройке в XVIII в. План носит характер строгой симметрии. В центре главное здание, стоящее на высоком постаменте среди круглого пруда, через который ведут четыре моста. На главной дороге стоит триумфальная арка, украшенная мрамором и цветными изразцами. По сторонам главной дороги стоят небольшие башни — «Колокольная» и «Барабанная». Главное здание с его двойной крышей, по общему контуру и членению основных архитектурных масс, еще следует правилам феодального стиля XIV — XV вв., орнаментальное же убранство карнизов, крыш, резные балюстрады мраморных мостов (рис. 55) говорят уже о стиле XVIII в. и появились при позднейших перестройках.