Возникновение и пути развития древнейших сооружений Азербайджана
Глава I. Возникновение и пути развития древнейших сооружений Азербайджана. Книга: Архитектура древнего и раннесредневекового Азербайджана. Автор: Ахундов Д.А. Азербайджанское государственное издательство. Баку. 1986
1. Историко-архитектурные предпосылки возникновения древнейших сооружений
2. Планировочная структура древнейших поселений, их ближневосточные параллели
3. Палеоархитектоническая основа возникновения древнейших сооружений, их архитектура
4. Древнейшие поселения и многокомнатные дома, их изображения на скалах Кобустана
5. Изучение древнейших оборонительных сооружений Кавказа
1. Историко-архитектурные предпосылки возникновения древнейших сооружений
Азербайджан — страна древней культуры, истоки которой прослеживаются в далеком прошлом. Лишь сохранившиеся до наших дней архитектурные памятники, наскальные изображения и археологические раскопки могут рассказать о многогранной культуре, которая складывалась и развивалась на протяжении многих тысячелетий на территории современного Азербайджана ([45], с. 21).
Исследования ранних этапов развития южных районов Советского Союза, в частности Закавказья, являются одной из важных проблем истории архитектуры. Научные открытия, сделанные археологами за последние годы в Азербайджане, позволили нам изучить и по-новому увидеть картину самобытной культуры древнего народа, его архитектуру и искусство.
В начале палеолита еще не было постоянных поселений, и небольшие группы людей вели кочевой образ жизни. С течением времени наступившее похолодание вынудило человека избрать местом жилья естественные пещеры. Множество таких пещер находится в горах и предгорьях Большого и Малого Кавказа.
Археологами были обнаружены пещеры в Азыхе, Тагларе, Домджиллы, невдалеке от г. Шуши ([166], с. 4) и ряд других пещер, бывших местом поселений древнейших людей эпохи палеолита. Особенно интересна пещера Азых, в которой за 15 лет раскопок было вскрыто одиннадцать культурных слоев, относящихся к различным периодам развития человечества.
Археологическое открытие в Азыхской пещере установило первое в Советском Союзе и четвертое место в мире, где найдены ашельские люди. Летом 1974 г., отрыв шурф глубиной четыре метра от отметки предыдущих исследований, археологи попали в совершенно иную эпоху, примерно 1,2 — 1,5 млн. лет. Были обнаружены обработанные каменные орудия труда и охоты. Известный советский ученый-трассолог проф. С. А. Семенов после тщательного исследования подтвердил, что указанные каменные орудия сделаны рукой первобытного человека [155].
Летом 1975 и 1976 гг. археологи дошли до одиннадцатого культурного слоя, где обнаружили, кроме обыкновенных орудий, и гигантолиты тщательной отделки, говорящие о разумных обитателях этой пещеры — ровесницы Олдовайской культуры.
Открытия археологов в Азыхской пещере блестяще подтвердили смелую гипотезу ряда отечественных ученых, которые вопреки мнению большинства исследователей включали Советский Союз и в частности Кавказ в тот сравнительно ограниченный ареал на земном шаре, где более чем полутора миллионов лет тому назад протекал процесс первоначального развития человечества (таблица 7).
Открытие в Азыхской пещере переносит нас от конца абивиля (шеля) почти к самому древнему рубежу эпохи Олдовайской галечной культуры (2 млн. лет), открытой Л. и Р. Лики, Ф. Табайсом, Р. Брума в Южной Африке с остатками костяков, имевших антропоидные черты и названных Homo habilis (человек умелый). Там же была обнаружена кольцеобразная каменная кладка, которую В. М. Массон считает попыткой сооружения примитивного жилища ([130], с. 79, [281], с. 82). Мы полагаем, что это была ветрозащитная стенка, которая впоследствии легла в основу создания первого жилища (таблица 7).
Вскоре древность первых галечных орудий и антропоидные черты Хабилиса подтвердились новыми исследованиями в долине р. Омо и около оз. Рудольфа (2,1 и 2,6 млн. лет) ([281], с. 80). Человечество как бы постарело по крайней мере до эпохи плиоцена (таблица 7).
Уникальность находок в Азыхе заключается в том, что человек, ровесник олдовайским Homo habilis, живший в Азыхе, оставил после себя орудия, тщательно и разумно обработанные, со следами вторичной обработки. Указанные факты говорят о том, что здесь найдены орудия древнего, но в какой-то мере разумного человека, а это для исследуемой эпохи на земном шаре обнаружено впервые.
Более поздние мустьерские неандертальцы, относящиеся примерно к 150 — 50 тыс. лет. известны нам по гораздо большему числу раскопок [138], обнаруженных и в СССР (таблица 7).
Установлено, что неандертальцы, классические образцы пещерного человека, не просто обитали в неуютных пещерах и гротах, а сооружали в них относительно благоустроенные жилища в виде хижин, рассчитанных на 10 — 12 человек. Эти, с точки зрения неандертальцев «благоустроенные жилища» — одно из свидетельств того, что грань между неандертальцем и первыми Homo sapiens во всяком случае в области культуры была не столь уж велика ([281], с. 81).
Дальнейшие раскопки в Азыхской пещере, возможно, раскроют совершенно непредвиденные стороны и глубины истории развития человека, возможно, будут найдены новые остатки костей азыхантропа, а может быть и его жилище, о чем говорят остатки стенок высотой 30 см, обнаруженные в ней, возраст которых примерно 400 тыс. лет.
Недалеко от селения Шихлы-1 Казахского района в 1961 г. были обнаружены каменные орудия человека, проживавшего там в Мустьерский период, хотя среди найденных материалов имелись предметы более архаического периода ([273], с. 3). За период, прошедший со времени нахождения Шихлы-1 в западной части Азербайджана, обнаружено более двадцати палеолитических мастерских и местонахождений открытого типа. К ним относятся Мустьерское местонахождение — Чахмаглы ([274], с. 4, 5), Мустьеро-Лаваллузское — Кечаскар, Кадыр-дере, Даш-салахлы ([275], с. 4 — 5) и др. Эпоха мезолита наиболее интересно представлена уникальными памятниками заповедника Кобустан, где обнаружены образцы мегалитической архитектуры — жилые дома, кромлех ([305], с. 69), культовые сооружения, а также несколько тысяч наскальных изображений, среди которых имеются рисунки башенных храмов ([57], с. 3 — 6), древнейшие «планы» жилых поселений ([168], [65], с. 4 — 6), солнечные ладьи, множество животных, символические и пиктографические знаки, начиная с мезолита, неолита, энеолита и бронзы, относящиеся к XII — II тыс. до н. э. ([168], с. 14. 15).
Описываемый период в плане общественного развития был характерен процессом формирования кровнородственных объединений, основанных на родстве по материнской линии объединения родов, фратрий и племен ([451], с. 10; [51], с. 11).
Исследования оседлого земледельческо-скотоводческого общества эпохи энеолита, бронзы и железа по раскопкам и работам археологов раскрыли перед нами пути возникновения древнейших поселений, их орудия, архитектуру и искусство, по которым логично было судить о их быте, труде и культуре. Наибольший интерес для нас представляли древнейшие сельбища, обнаруженные на территории Азербайджана (Каспианы, Албании). Во время раскопок в Кызыл-ванке была обнаружена крашеная керамика, датируемая примерно началом или серединой II — I тысячелетия до н. э.
Найденные в Ходжалах предметы иллюстрируют последовательную смену культур от середины II тысячелетия до первых веков I тысячелетия до н. э. Там же в одном из курганных погребений была найдена вотивная ассирийская бусина с именем одного из ассирийских царей Ададнирари, которая помогла датировать это погребение VIII — VII вв. до н. э.
Находки в Ялойлу-тепе, по-видимому, относятся к концу того же тысячелетия до н. э., а в Ленкоранском районе — к эпохе бронзы и железа. В Шуше, Гяндже и Шамхоре, наряду с бытовыми изделиями из сердолика, кремния, обсидана, бронзы и железа, были найдены предметы вооружения того времени, отличающиеся прекрасной выделкой и высокой художественностью ([148], с. 24).
Археологические раскопки в селении Моллаисаклы Исмаиллинского района выявили поселение и некрополь, где было обнаружено значительное количество керамического материала, относящегося к античному времени; особенно большой интерес представляют антропоморфные статуэтки. Керамика датируется IV в. до н. э. — I в. н. э. ([329], с. 11, 12).
Вторая половина IX в. и весь VIII в. до н. э. представляют расцвет древневанского царства Биайны, самостоятельного и могучего государства Передней Азии. Эта Халдская держава, не переставая, расширяла свои пределы на восток, одновременно воевала на западе с хеттами, с переменным успехом боролась на юге с Ассирией и планомерно надвигалась с севера на Закавказье. Полчища халдов, продвигавшихся то на восток до Урмийского, то на север до Чалдырского озер, то на запад до Сарыкамыша на Касачае и вновь на восток до южного берега Гекчи (оз. Севан), покоряли сотни городов, грабили замки и крепости.
Завоевывая страны, куда входили земли Закавказья и ряда других древних государств, халды собирали богатую дань, уводя в плен тысячи юношей и мужчин, десятки тысяч голов скота. После покорения указанных земель халдский царь Сардур, сын Аргишти, обрушил свои орды на Азербайджан ([293], с. 34). [Здесь и в дальнейшем речь идет о тех древних племенных образованиях и государствах, которые были расположены на территории современного Азербайджана.]
Азербайджан в период вторжения халдов (VIII в. до н. э.) представлял собой богатейшую страну, с крупными городами и многочисленным населением. Завоевывая многие страны, царь Сардур подробно описывал, какое число людей и скота, а также золота, серебра и бронзы он собирал и увозил на родину. Ни одна страна не была так сильно ограблена, как земли Закавказья: 37800 человек, 3500 лошадей, 40353 быка и 214700 овец ([293], с. 37). В Азербайджане были ограблены двадцать крепостей-замков, сто двадцать городов и целый ряд селений. Обо всем этом говорится в клинописной надписи на стене, обнаруженной в западной нише Ванской скалы. Эта надпись представляет собой большой интерес как эпиграфический источник, свидетельствующий о том, что в Азербайджане задолго до нашествия халдов была высокоразвитая культура ([275], [148], с. 24).
Основываясь на этой клинописной надписи, акад. Н. И. Мещанинов говорил: «В районе одного только Азербайджана оказалось более сотни крупных населенных пунктов, с большим числом жителей и далеко не плохо поставленных в экономическом отношении. И все это не создание халдско-урартской культуры, не халды явились в этот край строителями городов и насадителями материального благосостояния. Напротив того, они сами обогатились своим вторжением в неизвестный им доселе край. Своим вторжением они только удостоверили наличие тут развитой культурной жизни, наличие городских поселений, дворцов и храмов» ([292], с. 14). Далее сказано: «Застигнутая здесь халдами-урартами в VIII веке до начала нашей эры культурная жизнь не могла не оставить по себе следов, и если в VIII веке она была же налицо представлена городами, дворцами и храмами, то начало ее уходит многими веками глубже..» ([292], с. 15).
Обнаруженные в Ханларском и Кельбаджарском районах родовые дома эпохи энеолита ([153], с. 121) и ранней бронзы, циклопические сооружения в нагорьях Малого Кавказа и в Баш-Норашене свидетельствуют о том, что на территории Азербайджана, на основе большой и древней культуры его народа, еще задолго до нашествия халдов существовали значительные памятники строительного искусства ([463], с. 6).
В Нахичеванской АССР в течение нескольких лет ведутся археологические исследования, благодаря которым обнаружено целое созвездие древних городов-крепостей.
Примерно в 12 км от г. Нахичевани обнаружены развалины древнего города-крепости Кюль-тепе-2 представляющего собой в плане неправильный пятиугольник. Дата возникновения относятся к III — II тыс. до н.э., а стены его возведены из глиносырцовых кирпичей ([23], с. 24; [22], с. 444). Крепость Чалхан-гала, относящаяся к III — II тыс. до н. э., представляет собой мощное трехметровой толщины оборонительное сооружение, стены которого возведены из прочных камней.
Крепость Вайхыр-Гявур-гала относится ко II — нач. I тыс. до н. э. Замкнутое оборонительное сооружение, толщина каменных стен которого достигала 3,0 — 3,5 м. Крепость-город Оглан-гала, имевшая две цитадели, — одно из наиболее интересных сооружений, относящихся ко II — I тыс до н. э. Стены были возведены из крупных отесанных каменных квадров. Крепость Газанчи состоит из двух огороженных оборонительных сооружений, разделенных рекой. Стены его возводились из крупных камней ([23], с. 30 — 32).
Множество интереснейших поселений, культовых и оборонительных сооружений возводилось на базе веками складывавшейся строительной техники и мудрой планировочной структуры Основы последней заложены в чисто региональных особенностях и требованиях, вытекающих из географических и климатических условий, в которых жили наши предки.
2. Планировочная структура древнейших поселений, их ближневосточные параллели
Представляющие большой интерес для настоящего исследования древние поселения эпохи оседлого землевладельческо-скотоводческого общества, развивавшегося на протяжении с VI по I тыс. до н. э. ([451], с. 10; [51], с. 3), были обнаружены в ряде стран Ближнего Востока, в том числе во многих районах Азербайджана. Для подробного исследования древних поселений и полного освещения творческих путей их развития необходимо рассмотреть ряд вопросов, которые в сумме могут раскрыть перед нами исторические и творческие корни их возникновения.
Решения отдельных древних поселений подразделяются нами на ряд относительно схожих между собой по видам архитектурно-планировочных структур, словно называемых «ансамбли деревень» ([109], с. 11).
I. Поселения, созданные в основном стихийной застройкой, где здание примыкает к соседнему, оставляя лишь небольшие проходы. Эти поселения в общепоселковой структуре сложились без особой системы, но содержат в себе довольно продуманные и живописные схемы небольших селитебных узлов.
Анализируя отдельные архитектурно-планировочные группы жилых построек и восстанавливая в рисунке их объемно-пространственную трактовку, удивляешься той чисто интуитивной выразительности в сочетаниях планировочно связанных между собой жилых и хозяйственных сооружений. Логичность и незатейливость решения входов, в большинстве своем направленных в разные, но удобные для повседневного пользования стороны, правильное использование рельефа местности, позволяющее обеспечить необходимый отвод атмосферных вод, учет защищенности поселения от господствующих ветров, наличие источников питьевой воды, несомненно, являются доказательством определенной продуманности выбора места для застройки большинства перечисленных нами типов жилых поселений.
Примером описываемой планировочной структуры древних поселений могут служить: Гаргалар-тепеси 1, 2, 3 (Казахский район), относящиеся к V — IV тыс до н. э. ([51], с. 10, 11). Поселение состоит из круглых в плане построек, часть которых решена с вертикальными цилиндрическими стенами, с опорным столбом, на который опирались конструкции скатной кровли, но в основном оно слагалось из купольных построек Жилые и культовые здания, видимо, решались с отверстием в верхней части, а хозяйственные возводились без них. Сооружения этого поселения строились из сырцовых плосковыпуклых кирпичей. Каракепек-тепе 1 и 2 (Физулинский район) — эпоха ранней бронзы III тыс.до н. э. Это древнее сельбище состояло из круглых в плане построек с вертикальными цилиндрическими стенами. Примерно в центре каждой постройки имелся деревянный столб, являющийся опорой для скатной кровли. Все здания возводились из речных камней на глиняном растворе. В скатной кровле, несомненно, имелось отверстие для вытяжки дыма и освещения. Вполне возможно, что в зданиях имелись небольшие окна Шулаверис-гора, V — IV тыс. до н. э. — Грузинская ССР. Состоит из круглых в плане купольных зданий жилого, хозяйственного и культового назначения ([451], с. 33 — 38). Кара-тепе, Мильская степь, примерно в 4 км от городища Орен-Кала — I тыс. до н. э. застроено уже прямоугольными в плане сооружениями, плотно примыкающими друг к другу ([191], с. 195—204), с правильным учетом рельефа местности.
II. Поселения с организованной застройкой, в которых архитектурно планировочная структура решалась путем застройки жилья вокруг крупного культового здания или центральной площади, порой игравшей роль своеобразного кромлеха, где свершались богослужения, исполнялись ритуальные танцы и проводились общие празднества ([131], с. 3).
Главное культовое здание всегда отличалось от окружавшей его рядовой застройки не только размерами, но и архитектурно планировочными и объемно пространственными решениями, а также более богатым декором фасадов и интерьера ([109], с. 21). Примером могут служить культовые сооружения в Кюль-тепе в Нахичеванской АССР, относящиеся к V — IV тыс. до н. э., в котором культовые здания достигали порой около 8 м в диаметре ([11], [161], с. 91 — 93); Иланлы-тепе — поселение в Карабахской степи, конец V тыс. до н. э., застроено круглыми и почти прямоугольными зданиями, расположенными вокруг крупного культового сооружения, имеющего в плане форму эллипса, с размерами 5,80 х 7,60 м в осях. Этот древний храм решен в форме вытянутого вверх купола: он был главной архитектурной доминантой поселения ([51], с. 6, 10). Поселение Шенговит близ Еревана — Армянская ССР, конец IV — III тыс.до н.э. Здесь на отдельном участке прослеживается застройка жилых и хозяйственных зданий вокруг более крупного, видимо, культового сооружения ([37], с. 6; [133], с. 253, 255). Примером застройки зданий вокруг центральных площадей может служить древнее поселение около Мардакян, жилые и культовые постройки которого расположены вокруг или примыкают к кромлеху, огороженному крупными каменными глыбами с изображением оленей, людей и т. д. относящемуся к III — II тыс. до н. э. Судя по обнаруженным крупным глыбам камня с изображением оленей и козлов на Апшеронском полуострове в районе Шувелян, видимо, там также был крупный кромлех, вокруг которого по аналогии с мардакянским комплексом имелось древнее жилье.
Грузинское поселение Имирис-гора, относящееся к V — IV тыс. до н. э. планировочно было решено вокруг небольшой площади, хотя культово-ритуальный комплекс был расположен на восточной его окраине ([451], с. 33, 34; [161], с. 7 — 9). Аналогичный планировочный прием просматривается в родовом трипольском поселении Коломийщина-1, относящемся к III — II тыс. до н. э., в котором жилища были расположены двумя концентрическими кругами вокруг центральной площади ([138], с. 3). В Южном Туркменистане древнее поселение Кара-депе имело обширную общественную площадь ([342], с. 16), несомненно, служившую и ритуальным целям. Данное поселение, как и Шенговит, одновременно относится к группе поселений, имеющих улицы.
III. Поселения, состоящие из отдельных огороженных дворов, включающих в себя одно, реже два жилых здания и несколько хозяйственных построек разного назначения.
В этих поселениях явно выделяются группы зданий или отдельно стоящие постройки культового и общественного назначения. Описываемые сооружения крупнее окружающей их рядовой застройки и очень часто отличаются от них своей архитектурой и декором наружных стен.
К описываемому типу поселений относятся Шому-тепе, Имирис-гора, Иланлы-тепе, древнее Шумерское поселение «Khanazirija» на территории современного Ирака ([527], с. 107—114), а также в какой-то мере Джейтун и Шенговит.
Древнейшее в Закавказье неолитическое поселение Шому-тепе (VI — V тыс.до н. э.) слагается из небольших «усадебного» типа жилых комплексов, состоящих из одного, реже двух жилых домов, одной или нескольких хозяйственных построек. Каждая «усадьба» огорожена забором, на ее территории встречаются дворовые очаги. По этому же принципу построена планировочная структура жилой части поселения Иланлы-тепе, конец V тыс. до н. э., в котором, кроме дворовых очагов, имелись специальные открытые небольшие склады прочных камней, видимо, бывших сырьем для изготовления орудий и оружия.
IV. Поселения, состоящие из целого ряда домов, образующих более или менее правильные улицы ([109], с. 11), свидетельствуют об определенной продуманности в застройке древних сельбищ.
Характерным примером данной планировочной структуры может служить поселение Ханларского района Азербайджанской ССР, которое показывает с какой тщательностью выбиралось место под застройку — хорошо защищенное от ветров и обладавшее источниками родниковой воды. Это поселение слагалось из ста полуземляночных сооружений. Некоторые из них отличались относительно большими размерами, видимо, были культовыми или общественными зданиями. Часть сооружений этого сельбища эпохи ранней бронзы была разбросана без явно выраженной системы, относясь к первой планировочной структуре поселений, другая часть, состоящая из прямоугольных в плане домов, располагалась вдоль неширокого прохода — «улицы» ([413], с. 14), подтверждая этим известную продуманность элементов планировки и строительства. В качестве примера можно привести также поселение Tell Qalini Agha в Шумере ([487], с. 3 — 35), где здания живописно группируются по обеим сторонам криволинейной улицы. Аналогичную систему застройки можно наблюдать в поселении Чакмакли-депе, близ сел. Чаача Каахкинского района Туркменской ССР. Поселение состоит из прямоугольных в плане сооружений, построенных по обеим сторонам центральной улицы (начало V тыс. до н. э.) ([89], с. 26 — 32). Планировочно к этой группе относятся родовые поселения жилых комплексов в Южном Туркменистане Геоксюр - 1 и особенно Кара-депе, III тыс. до н. э. В Геоксюре обнаружена неширокая улица, от которой отходят боковые улочки, а в Кара-депе имеются узкие улицы и улочки ([342], с. 16). Не совсем ярко выраженные улицы просматриваются в поселении Шенговит близ Еревана. Поселение Якке-Парсан-2 (Турткусский район Кара-Калпакской АССР) — планировка его вытянута в меридиональном направлении и представлена двумя отчетливыми рядами домов, у всех домов в обоих рядах входы обращены на запад. Датируется это поселение началом I тыс. до н. э.
Планировочно интересным является поселение Квацхела Грузинской ССР. Оно имеет две небольшие площади, образовавшиеся пересечением небольших улочек. Здания ориентированы в основном на юго-запад (13 домов), на северо-восток (7 домов). Это объясняется сильными ветрами восточного или западного направления. На участке поселения имелась родниковая вода ([161], с. 113—117).
V. Поселения городского и крепостного типа. С глубокой древности на территории современного Азербайджана имелось большое количество поселений, городов и крепостей. Согласно клинописной надписи, обнаруженной в западной нише Ванской скалы, в Азербайджане во время нашествия халдов были ограблены двадцать крепостей-замков, сто двадцать городов и целый ряд селений ([275, 293], с. 34). Ванская надпись представляет собой большой интерес как исторический источник, говорящий о том, что Азербайджан (Каспиана, Албания — Д.А.) еще до вторжения халдов-урартов представлял собой богатую страну, в которой имелись крупные города с многочисленным населением, высокоразвитой культурой и экономикой ([148], с. 24; [293], с. 37).
Несомненно что обнаруженная халдами в VIII в до н. э. налаженная культурная жизнь крупных городов, в которых имелись многочисленное жилье, дворцы и храмы, являлась результатом многовекового генетического пути развития, корни которого уходят в глубины тысячелетий ([292], с. 14, 15). Примером могут служить крепостная стена и остатки жилья в Узерлик-тепе (середина II тыс. до н. э.) близ г. Агдама ([413], с. 14, 15). Крупные прямоугольные в плане сооружения, возведенные на толстых подпорных стенах, и, видимо, крепостная трехметровой толщины стена в Каракепек-тепе (IV и V слои) Физулинского района относятся к ранней и средней бронзе — III — II тыс. до н. э., ([191], с. 492).
Своеобразна и грандиозна архитектура апшероно-каспийских укреплений, состоящих из двух городов-крепостей Атеши-Багуан (Баку) и Дар-Банд (Дербент), крепостей Беш-Бармак и Чирах-гала с заградительными стенами, перекрывавшими всю Прикаспийскую низменность от моря до гор. На Апшеронском полуострове имелись также вторая бакинская крепость, крепость Сабаиль и ряд других укреплений, объединенных в единый оборонительный комплекс, видимо, называемый Бандар и Баку.
Самостоятельную и очень интересную группу древнейших городов-крепостей представляют изученные нами сооружения в Нахичеванской АССР. В двенадцати километрах от г. Нахичевани обнаружен город-крепость Кюль-тепе II (II — I тыс. до н. э.). В плане это неправильный пятиугольник. Углы поворотов крепостных стен закреплены четырехугольными в плане башнями, внутри которых имелись помещения. Примерная площадь крепости 2 га.
На скалистом плато возвышалась крепость Чалхан-гала (II — I тыс. до н. э.), ограждавшая селитебную часть со стороны пологого подхода к ней. Стены, представляющие собой в плане вогнутую внутрь кривую, были возведены из крупных каменных глыб.
Неприступными, очень живописными коронами венчались две вершины крепости Газанчи площадью 40 га, состоящей из двух самостоятельных оборонительных крепостных сооружений, расположенных по обоим берегам реки Алинджачай. Крепость датируется II — I тыс. до н. э.
Крепость Вайхыр-Гявур-гала площадью 2,5 га решена в виде расходящихся под углом главных стен (120°, 96°, 144°), которые замыкали пространство от обрыва до обрыва. Северные стены толщиной 3,0 - 3,5 м укреплены тремя башнями. Сохранившаяся часть имеет высоту, равную 2 — 3,5 м. Датируется она II — нач. I тыс.до н. э.
Наиболее сложным и монументальным из всех изученных крепостных сооружений Нахичевани является город крепость Оглан-гала (II — I тыс. до н. э.). В плане это не правильный овал площадью около 40 га.
Город имел две, прямоугольные в плане, сильно укрепленные цитадели, на территории одной из них были обнаружены остатки нескольких колонн с базами, вытесанных из мраморовидного известняка. Возможно, это указывает на наличие многоколонного зала.
Это древнее циклопическое сооружение расположено в южных предгорьях Малого Кавказа, в Нахичеванской АССР, представляет собой несколько рядов стен толщиной от 3 до 2,5 м. Стены внутренних цитаделей имеют в плане форму неправильного четырехугольника со скругленными углами.
Крепость Оглан-гала с ее ступенчатой оборонительной системой стен и предвратными башенными укреплениями представляет собой зрелое, инженерно продуманное фортификационное сооружение.
3. Палеоархитектоническая основа возникновения древнейших сооружений, их архитектура
В энеолитическом поселении Кюль-тепе Нахичеванской АССР впервые в Азербайджане были обнаружены круглые в плане жилые дома, относящиеся к концу V — I V тыс. до н. э. [11], а наиболее древним является поселение Шому-тепе в Казахском районе — середина VI тыс. до н.э. ([312], с. 47; [164], с. 113). В том же районе были обнаружены еще два поселения: в 1961 г. Тойре-тепе — ([370], с. 15 — 28), а в 1971 г. Гаргалар-тепеси, относящиеся к V — IV тыс. до н. э., где, как и в Шому-тепе, были выявлены круглые в плане сооружения жилого, хозяйственного и культового назначения.
Эти поселения тесно связаны с большой группой древних сельбищ южной Грузии — Шулаверис-гора, Имирис-гора, Арухло-1 и др. ([451], с. 25, 32). Все они относятся к так называемой Шомутепинской культуре древнейших поселений. К этому же периоду относится небольшое сельбище Иланлы-тепе (конец V тыс. до н. э.), обнаруженное в Карабахской степи, сооружения которого решены в сочетании круглых в плане и почти прямоугольных зданий с пристенными очагами.
Много общего в архитектурно-планировочной трактовке поселения Иланлы-тепе, в решениях его жилых и хозяйственных построек с энеолитическим поселением Шенговит — близ Еревана, конец IV — III тыс. до н. э. ([314], с. 5) и с более поздним поселением в Физулинском районе Каракепек-тепе, относящимся к III тыс. до н. э. Вокруг этого поселения, видимо, была возведена оборонительная стена трехметровой толщины.
Жилые дома перечисленных поселений древнего человека в большинстве своем были построены из плосковыпуклых сырцовых кирпичей, а найденные древние жилые и ритуальные сооружения на Апшеронском полуострове, в Физулинском районе и Дагестане являются образцами мегалитической архитектуры эпохи энеолита и древней бронзы. На Апшероне были обнаружены остатки почти круглых в плане построек, захоронения святилищ и ритуальное сооружение в виде площадки, огороженной крупными камнями с нанесенными на них рисунками (кромлех). Древние памятники Апшерона были обнаружены в Мардакянах, III — II тыс. до н. э., в Зыря, III — II тыс. до н. э., в Тюркянах конец II тыс. до н. э., в Шувелянах, II тыс. до н. э. ([40], с. 15 — 17) и недалеко от Апшерона в Кобустане кромлех диаметром 50 м. возведенный из крупных камней, III тыс. до н. э. ([306], с. 69).
Гинчинское поселение IV тыс. до н. э., где были обнаружены остатки прямоугольных жилищ, и Мекегинское поселение III тыс. до н. э., где были найдены круглоплановое жилье и захоронения ([198], с. 35, 45), являются характерными образцами древней дагестанской жилой и мемориальной архитектуры.
В зависимости от объемно-пространственного, конструктивного и архитектурно-планировочного решения зданий в поселениях древнего человека они подразделяются нами на следующие характерные группы:
а) Круглые в плане с купольными перекрытиями: жилые и ритуальные с отверстиями для дыма, хозяйственные — сплошные (Кюль-тепе), Тойре-тепе, Баба-дервиш ([189], с. 54 — 63), Гаргалар-тепеси, Шулаверис-гора, Гинчинское поселение и др.
б) Почти круглоплановые с сочетанием купольных зданий и домов с вертикальными цилиндрическими или криволинейными стенами, надземного и полуземляночного типа с центральными опорными столбами, плоскошатровой или типа дарбази крышей — Шому-тепе, Имирис-гора и др.
в) Почти прямоугольные в сочетании с круглыми в плане зданиями — Иланлы-тепе, Каракепек-тепе, Шенговит, поселение в Куюнджике ([109], с.171) и др.
г) Прямоугольные здания надземного и полуземляночного типа, в отдельных поселениях здания решены с закругленными углами — Джейтун, Кара-тепе, Аликемек-тепе, Квац-хелеби, Гара-тепе, Мингечаур, поселение в Ханларском районе и древние поселения Tell Qalini Agha ([487], с. 3— 35) в Шумере.
Интересными как с архитектурной, так и с конструктивной точек зрения являются тонкостенное жилье, культово-общественные купольные сооружения (диаметром 4,4; 4,2; 3,8; 3,4 м и около 2 м — хозяйственные). Толщина их стен принималась равной половине кирпича (17 — 18 см). Возводились эти сооружения, начиная от уровня пола, методом постепенного напуска верхнего горизонтального ряда кирпичей над нижним («ложный купол»).
Прочность купольных сооружений достигалась тем, что кладка глиносырцовых плоско-выпуклых кирпичей размерами 34 — 36х12 — 13х7 — 9 см ([312], с. 46, 51) производилась на том же глиняном растворе, постепенно превращавшем все сооружение как бы в сплошной глинобетонный монолит (смесь глины, песка и рубленой соломы). Столь относительная мудрость строителей VI — IV тыс. до н. э. говорит о том, что задолго до описываемых сооружений много поколений древних строителей на практике методом постепенного исключения неконструктивных приемов пришли к описываемой кирпичной кладке с двухсторонней обмазкой при небольшой толщине стены.
В Азербайджане в неолитическом поселении Шому-тепе ([312], с 51, 53) пока обнаружены самые древние постройки, возведенные из плоско-выпуклого кирпича, кроме того, целый ряд неолитических поселений, относящихся к Шомутепинской группе, на территории Азербайджана и Грузии (V — IV тыс. до н. э.) возводились из аналогичной формы кирпича. К ним относятся Гаргалар-тепеси ([315], с. 39, 40) Тойре-тепе, Иланлы-тепе, Кюль-тепе, Баба-дервиш, Шулаверис-гора, Имирис-гора и др. ([164], с. 112, 113). Этот тип сырцовых кирпичей дошел почти до наших дней (конец XIX и начало XX в н. э.) в сельском строительстве Азербайджана под названием айы-баласы (медвежонок). К югу от Сиро-Киликии имелись поселения, возводимые из аналогичных кирпичей ([315], с. 40), в южно-туркменском поселении Джейтун здания строились из булкообразных комьев глины ([342], с. 14), которые можно считать несколько примитивной разновидностью плоско-выпуклых кирпичей, и, наконец, их применяли в раннединастический период в Месопотамии ([128], с. 44, 46), памятники которой хронологически не выходят за пределы III тыс. до н. э. ([133], с. 198; [312], с. 51, 53).
Раскопанные поселения эпохи неолита, энеолита и бронзы свидетельствуют о высоком мастерстве, с каким древний зодчий-строитель возводил свои сооружения. Строгая целесообразность и лаконизм планировочной и конструктивной структуры сооружений древности порой придавали им черты монументальности и выразительности.
Сочетание определенной архитектурной выразительности сооружений древности с их конструктивной логичностью и прочностью свидетельствует о мудрости древних строителей и свежести первозданного восприятия. Это мы считаем самой настоящей интуитивной архитектоникой древних, которая нами именуется палеоархитектоникой ([51], с. 8).
Отдельные сооружения, из которых слагались древнейшие как отдельно стоящие жилые дома, так и целые поселения Азербайджана, по объемно-пространственному и планировочному решению мы подразделяем на ряд схожих между собой типов зданий.
Одним из наиболее древних типов примитивного жилья, созданного руками человека, являются дольмены, которые в основном имели погребальное и ритуальное назначение ([413], с. 13).
Наибольшее количество дольменов было обнаружено в Ленкоранском и соседних с ним районах. Ж. Морган обнаружил их также в районе Талышских гор. Им было зафиксировано много дольменов, и он указал главные места их расположения [527]. Очень интересен двухъярусный дольмен, обследованный в сел. Горикди ([17], с. 74). Этот дольмен сложен из десяти каменных плит. Каждое помещение почти квадратное, возведено оно с помощью четырех плит и покрыто пятой. В передней плите каждого яруса устроено отверстие в виде неправильного полуэллипса. Некоторые из дольменов имеют длину 6 м и высоту 2 м.
Наряду с дольменами из сплошных каменных плит встречаются дольмены, стенки которых сложены из ряда камней, без раствора, а сверху перекрыты широкими плитами ([313], с. 12, 13). Именно этот тип дольменов впоследствии явился основой возникновения сначала однокомнатных (Ханларский односемейный дом), а впоследствии многокомнатных жилых домов [Сооружения подобного типа обнаружены на территории Армянской ССР, что свидетельствует о сходных путях развития древней архитектуры народов Закавказья ([207], с 166)]. В пример можно привести древние родовые дома в Ханларском районе, где было обнаружено около ста построек. Некоторые из них, судя по размерам, были, очевидно, общественными зданиями, а некоторые — многокомнатными жилыми домами. Раскопки обнаружили полуземляночное сооружение длиной в 130 м, представлявшее собой «родовой дом»; внутреннее пространство его было разделено на четыре примерно равные части поперечными каменными перегородками, а грунтовые стены подземной части облицованы необработанными речными валунами. Верхняя часть стен также была сложена из крупных булыжных камней ([313], с. 14 — 16; [153], с. 121).
На Апшеронском полуострове были открыты древние жилые, ритуальные и мемориальные сооружения ([41], с. 63—73). Сложенные из крупных и средних каменных глыб жилые дома с очагами, культовые сооружения — капища огня, кромлехи и погребальные курганы являются ярким примером того, как человек от примитивного, утилитарного использования этих сооружений постепенно подходит к пониманию красоты, у него появляется желание чем- то украсить свое жилище. Возможно, на первом этапе это сопровождалось требованиями магического или тотемического оформления домашнего культа, разнообразных сооружений и мест поклонения.
Интересен кромлех в Мардакянах, представляющий собой почти круглое сооружение, возведенное из крупных каменных глыб, большинство из которых покрыто наскальными рисунками оленей, козлов и др. ([40], с. 15 — 17). Видимо, образцом для оформления кромлехов в Мардакянах и Шувелянах были наскальные изображения в Кобустане, полупустынном продолжении Апшеронского полуострова, где на более 1000 скалах имеется несколько тысяч изображений. Характерно, что на скалах горы Джингирдаг имеются изображения трех древних башенных храмов ([57], с. 8; [168], с. 27—29), архитектурный декор которых и символические изображения вокруг них позволили нам ниже (в гл. III) дать подробный анализ этих интересных изображений. В этом комплексе на скалах 123, 143 ([65], с. 4 — 8, [168]) имеются изображения, которые позволили высказать мнение, что это «планы» двух древнейших поселений, совершенно разных по планировочной структуре, но скомпонованных из одного типа круглых в плане домов; отдельные дома решены с хозяйственными постройками, но почти все с небольшими огороженными двориками. Дома на скале 123 однокомнатные, застройка поселения принята в линейной трактовке, отдельно в стороне показано большое здание, которое могло быть домом главы племени или примитивным культовым сооружением. На скале 143 поселение показано в виде пяти групп зданий, четырех по краям, и наиболее плотная группа домов в центре. Этот рисунок, видимо, изображает несколько более позднее поселение, так как отдельные дома разбиты на две комнаты, а один — на четыре комнаты. Имеются два здания с явно выраженным очагом в центре и два дома вытянутой, почти четырехугольной формы, показаны дворовые очаги и хозяйственные ямы, столь необходимые в быту древнего человека. Датировать это изображение по аналогии с поселениями Шому-тепе и др. можно примерно VI — V тыс. до н. э. Человечество знает очень мало примеров изображения «планов» древних поселений. Можно привести изображения в Сюнике — Армения, где мы обратили внимание на один наскальный рисунок небольшого поселения, в одном из зданий которого были изображены два человека ([208], с. 39), а также роспись в Тасилии, где имеются изображения хижин с циновками на полу, с явно подчеркнутыми двумя культовыми зданиями. В одной из круглых в плане хижин изображены две сидящие человеческие фигуры [257], что встречается сравнительно редко. Планировочная структура этого сельбища перекликается с поселением, изображенным в Кобустане на скале 143.
Все изображенные и построенные дома, видимо, были сугубо утилитарными жилищами, где пока вопросы эстетики и архитектурной выразительности не возникали у их строителей.
Начиная с конца неолита и в течение эпохи энеолита сооружения на примерах поселений Шому-тепе, Г аргалар-тепеси, Тойре-тепе, Кюль-тепе, Иланлы-тепе, Каракепек-тепе, в Азербай-джане ([51], с. 10), Шулаверис-гора, Имирис-ropa в Грузии ([164], с. 112 — 133), Шенгавит в Армении ([37], с. 6), Джейтун, Кара-депе в Южном Туркменистане ([342], с. 14, 15), Якке-Парасан-2 в Кара-Калпакской АССР ([195], с. 107 — 129, Khanazirija ([528], с. 107 — 114),Tell Qalini Agha ([148], с. 3 — 35) в древнем Шумере и многие другие трактовались уже в гармоническом сочетании архитектурных и конструктивных решений, что, как мы уже определили, было одним из ранних примеров палеоархитектоники ([51], с. 8).
Элементы первых этапов оформления жилых домов, а особенно ритуальных очагов, мы наблюдаем в энеолитическом поселении Иланлы-тепе, где окрашены в темно-красный цвет стена и пол перед очагом ([314], с. 5).
В Физулинском районе при раскопках древнего сельбища Каракепек-тепе были обнаружены возведенные из речных камней круглые в плане жилые дома, в интерьере которых также обнаружен красный цвет ([44], с. 499).
Интересно решались интерьеры жилых домов в древнем поселении Южного Туркменистана — Джейтуне. Дома в плане приближенно прямоугольные со скругленными углами, вход устраивался смещенным от центра, на смежной с ним стене, примерно в середине, имелся круглый очаг, рядом с которым, ближе к входу, отделенный перегородкой, размещался хозяйственный отсек (аналогичный прием, правда, несколько иначе решенный, мы наблюдали в круглоплановых жилых домах Кюль-тепе в Нах. АССР). На противоположной от очага стене был устроен выступ с неглубокой нишей в центре. Стены интерьера иногда окрашивались в черный цвет, а выступ с нишей — в красный, полы, покрытые известковой обмазкой, часто бывали окрашены в красный цвет ([342], с. 14 — 15).
Тщательно изучая и сопоставляя даже то относительно небольшое количество древних поселений, обнаруженных археологами и рассматриваемых нами в настоящей работе, мы имеем возможность проследить, как в жилых, домах постепенно зарождались элементы культов — огня, матери, охранявшей домашний очаг и бывшей символом изобилия плодородия, культы сил природы, солнца, луны и ряд тотемических культов.
Большинство из описанных верований часто сопровождалось культом огня, так как почти для каждого из богов возжигался неугасимый огонь. Примером могут служить:
1. Неолитическое поселение Шому-тепе, где в одном круглом в плане купольном жилом доме была найдена костяная статуэтка женщины с круглой головкой и широкими бедрами. прикрепленная над очагом на высоте 40 см, установленная там более семи с половиной тысяч лет тому назад. Женские идольчики были обнаружены в Гаргалар-тепеси (Азерб. ССР), Кара-депе, Намазна-депе ([342], с. 23), Алтын-депе ([282], с. 429) (Туркменская ССР), Имирис-гора, Шулаверис-гора ([164], с. 111) (Груз. ССР) и во многих поселениях древнего Шумера.
2. Апшеронский кромлех вблизи селения Мардакяны, явно посвященный культу солнца, имеет ряд примыкающих к нему небольших почти круглых в плане сооружений с очагами, бывшими, несомненно, примитивными капищами.
3. На берегах Апшеронского полуострова, особенно в удобной подковообразной бухте, где впоследствии возник город (Хунзар, Атеши-Багуан, Бакван, Албана, Албака, Баку), имелись выходы на поверхность земли естественных нефтяных газов, местами одиночными скважинами, а кое-где сконцентрированными целыми группами газовых фонтанов [В настоящее время на Апшеронском полуострове также имеются места естественных выходов газа, которые пылают с незапамятных времен (Д. А.).]. Каждый из этих фонтанов, пылавших «вечным» огнем, являлся для наших пращуров олицетворением «божества», к которым они шли на поклон и от которых зажигали свои бытовые костры, перенося частицы этого «божества» в свои жилища ([50], с. 36, 37).
Так возникало примитивное доисторическое огнепоклонничество, наряду с поклонениями целому ряду культов. Видимо, именно этим путем появился в глубокой древности элемент культа огня в жилой ячейке, а человек продолжал поклоняться ему уже у себя дома. Это была та микрокультовая ячейка, из которой впоследствии возникали разнообразные культовые и ритуальные сооружения ([51], с. 11). Микрокультовая ячейка представляла собой однокомнатное сооружение, порой с небольшой пристройкой, чаще круглое в плане, реже прямоугольное с пристенным очагом, иногда напротив очага имелся выступ с нишей для молящегося, окрашенный в темно-красный цвет, — поселение Джейтун ([342], с. 14, 15), а иногда пол перед очагом и стена также окрашивались в темно-красный цвет — Иланлы-тепе ([314], с. 5) и Каракепек-тепе.
Постепенно из отдельных микрокультовых ячеек стали создаваться сооружения часто культового назначения, представлявшие собой или отдельно стоящее более крупное здание или разнообразное сочетание микрокультовых ячеек, по всей вероятности, примитивно декорированных. Рассмотрим наиболее характерные:
1. Отдельно стоящее культовое здание, вокруг которого располагались жилые и хозяйственные постройки, — Иланлы-тепе, Кюль-тепе, Шенговит, Мингечаур ([42], с. 129 — 132) — модели декорированных культовых башен.
2. Несколько крупных зданий, часто стоявших рядом и составлявших как бы культовый комплекс: Шому-тепе, поселение в Ханларском районе, поселение Khanazirija ([528], т. 1), наскальное изображение охоты в Кобустане — холм Язылы, где показаны три башенных сооружения, символически декорированных ([196], с. 15).
3. Культово-ритуальные комплексы, скомпонованные из нескольких микрокультовых ячеек, являлись как бы начальным этапом многокомнатно-дворовых храмов (культоворитуальная группа в Кюль-тепе, Имирис-гора и в какой-то мере Иланлы-тепе — генезис отдельно стоящих культовых комплексов.
Примером наиболее ранней, архитектурно-законченной композиции многокомнатно-дворового храма, скомпонованного из семи микрокультовых ячеек, может служить погребальная урна с острова Мелос ([109], с. 12, 13). Фасады этой как бы модели древних храмов покрыты спиральным орнаментом. Спиральный узор архитектурных сооружений, так же как и оформление фасадов концентрическими кругами, порой в несколько рядов, часто связан с космогоническими и идеологическими представлениями древних племен, несомненно, служившими целям древней магии. В виде спирали загнут хвост фантастической рыбки — бронзового амулета, найденного невдалеке от башенного храма Гыз-галасы, предположительно II — I тыс. до н. э.
Спираль в декоре архитектурных сооружений Азербайджана обнаружена на каменной стене в поселении Баба-дервиш ([189], с. 58), а концентрические круги — на двух башнях, изображенных в Кобустане. Выступающие налепы, отверстия или углубления также круглого очертания, расположенные концентрическими кругами, можно проследить на глиняных моделях культовых сооружений купольного и башенного типа, найденных в Мингечауре.
Орнамент в виде рельефных украшений обычно встречается также на сосудах больших размеров в эпоху энеолита на территории Кура-Аракского двуречья, на северо-восточном Кавказе и в древних поселениях Переднего и Ближнего Востока. Необходимо отметить, что в памятниках, находившихся за пределами Кавказа, исключая Трипольскую культуру и Восточную Анатолию, спиральный мотив представлен в единичных находках ([189], с. 56 — 58). Из предметов, декорированных спиральным орнаментом, на территории Центрального Средиземноморья можно привести лишь урну с. о. Мелос, обломок надгробной плиты из погребения в Микенах ([214], с. 49), единственный в своем роде глиняный диск из Феста, скорее анатолийского происхождения ([171], с. 329, 330), и др.
Проделанное исследование позволило нам прийти к определенным выводам:
1. Зодчие древности стремились в своих творениях соблюдать предельную логичность и целесообразность, не забывая об архитектурной выразительности, которой они достигали скупыми и лаконичными средствами. Здания в древних поселениях всегда строились из местных строительных материалов.
В одном поселении, состоявшем из круглых в плане сооружений, к примеру Шому-тепе, мы видим здания купольного типа, более крупные жилые дома с отверстиями для дыма и небольшие без отверстия — хозяйственные. В этом поселении были построены два крупных здания с вертикальными стенами и опорным столбом для плоскошатровой или типа дарбази кровли, имеется здание полуземляночного типа, также, видимо, с вертикальными стенами, и в довершение всего в этом поселении ярко подчеркнуты три сооружения, резко отличающиеся размерами от окружающей застройки, возможно, с небольшим декором стен, которые мы относим к культовым постройкам; отдельные дома имеют портальные входы. Все эти здания построены из плоско-выпуклых кирпичей, с толщиной стены в полкирпича. Столь тонкостенное сооружение при диаметре плана около 5 м говорит о мастерстве и грамотности древних зодчих-строителей.
Люди в древности поклонялись огню, силам природы, планетам и целому ряду тотеми- ческих культов.
Создавая бытовые очаги, они приносили в свое жилье огонь, который зажигали от лесных пожаров, от горящих газовых фонтанов Апшерона, от горевших залежей каменного угля в горном Таджикистане в Кантаге, где веками бушевал подземный огонь ([353], с. 5). Люди сотворяли себе идолов, изображали на стенах солнце, луну, животных, внося как бы частицу божества к себе в дом, и этим создавали первые жилые микрокультовые ячейки, которые впоследствии выкристаллизовались в чисто культовые сооружения.
2. Обследуя значительное количество древних поселений, приходим к выводу, что большинство из них решено на основе тщательного выбора местности и оптимальных климатических условий, а также наличия естественных источников воды и определенного архитектурно-планировочного решения поселения.
3. Общность архитектурно-планировочного решения зданий древних поселений стран Ближнего Востока, цветовое оформление ритуальных мест в микрокультовых ячейках, единый тип плосковыпуклого кирпича (наиболее древний и распространенный в Закавказье, но встречающийся в Южном Туркменистане, Сиро-Киликии и в раннединастической Месопотамии), магическая в понятии древнего человека спиральная и концентрическая кругами декорировка культовых зданий, наиболее распространенная в Закавказье, особенно на территории Кура-Аракского двуречья, говорят о несомненном взаимовлиянии стран Древнего Востока.
Этот общий для разных стран эволюционный путь, протекавший часто самостоятельно, а иногда в результате культурных, деловых, торговых связей или этнических миграций, является свидетельством включения Закавказья, а также ряда стран Средней Азии в круг прогрессирующих широких культур эпохи неолита и энеолита.
Древний Азербайджан был богатейшим краем ([293], с. 37), где земли Кура-Аракского двуречья создали все условия для жизни людей; это была страна, где постепенно возникало множество поселений, городов и крепостей. Апшеронский полуостров — средоточие «священных» огней и «волшебного» горючего масла — также стал местом возникновения древних поселений и священных городов-крепостей со множеством храмов, капищ и алтарей.
Древние земли Ширвана и Нахичевани были местами, где развивалась высокая культура, о которой можно судить по произведениям архитектуры и искусства. Территория, где проживали древние каспии и албаны, была процветающим уголком земли, куда устремлялись паломники, торговые караваны и переселенцы из многих стран, о чем говорят веками сохранившиеся названия деревень, донесшие до нас этническую принадлежность ее первых поселенцев ([73], с. 43, 44).
Вышесказанное объясняет опустошительные набеги на эту землю как с севера, так и с юга. С глубокой древности народы, жившие на этой земле, их вожди, а позже цари, стремились устраивать искусственные преграды, чтобы обезопасить свою землю от многочисленных опустошительных нападений.
4. Древнейшие поселения и многокомнатные дома, их изображения на скалах Кобустана
Недалеко от Апшеронского полуострова, в 60 км от древнего города Атеши-Бакуан (Баку), имеется место, где древний человек создал уникальную галерею произведений палеографического искусства. Более тысячи крупных и малых скал явились своеобразным полотном, где на протяжении многих тысячелетий создавались самобытные картины, изображавшие древнейшие поселения, храмы, охоту, быт и жизнь человека, а также многих животных, окружавших его.
В свете нашего исследования особый интерес представляют изображения отдельных сооружений [57] и «планы» древнейших поселений, которым посвящается данный раздел. На двух скалах холма Язылы, хоть и примитивно, но довольно-таки подробно изображены, на наш взгляд, два «плана» древнейших поселений [168]. Тщательно исследуя эти сельбища, состоящие из круглых в плане жилых, культовых и хозяйственных зданий. Кроме того, изучая каждое нарисованное здание, мы усматриваем несомненные черты сходства с древнейшими поселениями неолита и энеолита в Азербайджане, Грузии ([163], с. 12) и др.
Поселение, изображенное на камне 123, имеет много общего с древнейшим сельбищем Шому-тепе (VI тыс. до н. э.) и в какой-то мере Тойре-тепе (V — IV тыс. до н. э.) ([51], с. 6 — 9.; [304], с. 88). Эти поселения решены продольной застройкой и состоят из отдельных жилых и хозяйственных построек с небольшими огражденными двориками, иногда разделенными на несколько участков.
Как в Шому-тепе, так и в Кобустанском поселении (камень 123) явно выделена группа зданий культового и общественного назначения. Если в Шому-тепе три крупных общественных здания расположены среди жилой застройки, то, судя по нашему эскизу реконструкции описываемого поселения в Кобустане, два крупных культово-общественных здания вынесены несколько за пределы жилой застройки и расположены на более высокой естественной террасе. Одно из этих зданий разделено пополам стенкой; таким образом, и тут мы имеем три культовых помещения. Это место, по всей вероятности, было выбрано не случайно. Там, видимо, имелись естественные выходы газа, постоянно пылавшие и считавшиеся священными огнями.
На этом палеографическом рисунке «плана» древнего поселения изображена лошадь, которая свободно паслась среди культовых, жилых и хозяйственных построек.
На камне 143 изображен «план» более сложного по планировке сельбища древних обитателей Кобустана. Все поселение разделено на пять групп построек.
В центре расположена основная группа жилых и хозяйственных зданий. Среди них, видимо, был более крупный дом вождя с большим дворовым участком и более мелкими хозяйственными постройками. Среди зданий этой группы имеются дома с почти прямоугольными стенами, не исключено, что с отверстием на крыше, а также здание круглое в плане, но с вертикальными цилиндрическими стенами, крыша которого опиралась на центральный столб. Справа и слева от этой основной селитебной группы расположена на более высоких террасах группа жилых домов, возможно для холостых охотников, а может быть центральная группа была заселена родом вождя, а верхние были домами других родов.
Справа от центральной застройки на более низкой террасе расположена группа построек, на наш взгляд, чисто хозяйственного назначения. Об этом говорят небольшие размеры самих зданий и большое количество крупных и мелких хозяйственных ям. Слева на сильно приподнятой террасе расположилась группа культово-общественных зданий. Об этом говорят более крупные размеры основного здания, наличие алтаря огня и естественных газовых факелов, горевших там «вечным» священным пламенем. Кроме всего, одно здание в плане разделено крестообразно на четыре помещения. С глубокой старины круг с вписанным крестом обозначал символ Солнца космического огня, тогда как пламя, горевшее на алтаре, и огни естественных газовых факелов были лишь ипостасью Солнца на земле.
Таким образом, на камне 143 мы имеем «план» уже дифференцированного древнего поселения, несущего в себе родственные черты с сельбищами Гаргалар-тепеси, Иланлы-тепе ([54], с. 4, 5; [304], с. 88), Шулаверис-гора, Имирис-гора ([161], с. 3 — 8) и др. (V — IV тыс. до н. э.). В Имирис-гора также выделена группа двух культово-ритуальных зданий, состоящих из трех ритуальных помещений ([161], т. 9, [54], с. 6). Судя по планировочному решению нарисованных поселений и отдельных зданий, мы нашли в них сходство с поселениями и зданиями древних сельбищ Азербайджана, относящихся к эпохам неолита и энеолита, а это дает нам право отнести исследуемые поселения к тем же эпохам. Исследователь Кобустана И.М. Джа- фарзаде усматривает в изображениях двух поселений набор тамг ([168], с. 63, 64, 66 — 68), причем отдельные группы датируются им по-разному (X — XV вв.). Он, как и некоторые археологи, считает их тамгами, ссылаясь на одиночные изображения аналогичного рисунка, обнаруженные в раннесредневековых захоронениях или надгробиях, отсюда и поздняя датировка, а возможно, по аналогии с буквой из Химеритского алфавита ([460], с. 147), или по знаку на надгробном камне, найденном в районе Кобустана и в Крыму, где оно названо не буквой, а тамгой ([19], с. 6). Исследователь приходит к мнению, что все указанные знаки это тамги [Мы считаем, что средневековые изображения являются тамгами, означающими дом или очаг погребенного, а палеографические рисунки исследуемых нами древних поселений на скалах Кобустана являются той первоосновой, на которой впоследствии возникли указанные тамги (Д. А ).].
Желание найти древние изображения здании и поселений, подтверждающие нашу гипотезу, стало причиной обширных поисков. Исследуя наскальные изображения Сюника и Гегамских гор, мы обнаружили изображение круглых ([208], с.39) и почти прямоугольных зданий ([208].с.39;[276]).Особенно привлекало наше внимание небольшого поселения в Сюнике, состоящего в основном из круглых в плане зданий. В одном из них были нарисованы два человека.
Эти изображения находятся в местности Ухтасар, в 30 км от Сисиана, на высоте 3300 м над уровнем моря и относятся к V — II тыс. до н. э. Наличие людей в изображениях домов такого типа говорит, что эти рисунки «планов» древних поселений.
Нами был сделан эскиз реконструкции этого поселения.
Изучая наскальные изображения Узбекистана ([456], с. 25), мы обратили внимание на изображение плана древнего поселения, которое, кстати, так и было названо автором книги, проделавшим скрупулезную работу по изучению наскальных рисунков Узбекистана. Мы обратили внимание на изображение «планов» еще двух зданий: одного прямоугольного, состоящего из двух помещений; в более крупном были нарисованы два очага, рядом изображено круглое в плане здание, в центре его имелся очаг или основание для центрального столба, поддерживающего кровлю. Около прямоугольного здания нарисован пасущийся козленок. Нами сделан эскиз реконструкции обеих групп зданий. Интересно первое поселение, состоящее из почти круглых и одного прямоугольного здания с полукруглой апсидообразной пристройкой. От этой группы домов расходится множество заборчиков, видимо, необходимых в быту древнего человека.
Дальнейшие поиски привели нас к забайкальским петроглифам [326], где многие из них изображали планы домов с людьми, нарисованными в них или рядом, а также направляющимися к своим домам ([326], 4, 1). В одном жилом доме в поселении Хачурт изображена семья из пяти человек и корова, а рядом с домом двое играющих детей.
Совершенно неожиданным для нас было изображение в Субуктуе, где дома решены по тому же принципу, что и в Кобустане ([326], с. 14). Круглые здания имеют рядом дворовые стены, решенные в виде трех или двух отростков, отнесенных несколько в сторону от дома и соединенных с ним небольшой стенкой. Рядом с поселением изображены две домашние козы, собака и лошадь [Окладников А. П. и Запорожская В. Д. ошибочно считают рисунки круглых домов с заборами « сокращенным» антропоморфным изображением ([326], с. 14).]. Нами сделана реконструкция внешнего вида этого поселения, которое так похоже на поселения, изображенные в Кобустане. Согласно реконструкции, мы видим, что среди живописно разбросанных жилых и хозяйственных построек явно выделяется одно здание более крупным размером и отнесенное несколько в сторону. По нашему мнению, это был дом главы родоплеменной группы людей, живших в поселении. Обращают на себя внимание два здания: одно крупное и разделенное на два помещения, второе поменьше, но соединенное с первым стенкой. Перед главным зданием крупный двор со сложно решенным входом. Эта группа зданий, расположенных на основной композиционной оси, как мы считаем, общественно-культового назначения.
Планировочное решение древнего сельбища в Субуктуе напоминает поселения, изображенные в Кобустане на камне 123, Шому-тепе, Тойре-тепе в древнем Азербайджане.
Очень интересным для нашего исследования явилось изображение поселения Инауанрхет в местности Тассилин Аджер в Африке. Вся композиция поселения, судя по нарисованному плану, состоит из двух групп круглых в плане домов, каждая из которых скомпонована из четырех жилых зданий, расположенных друг против друга, а в центре между ними находился общий ритуальный очаг — алтарь огня или культовое здание с алтарем. Все здания соединены между собой крестообразно расположенными оградами. Между двумя верхними домами изображено здание, в котором нарисован круг с тремя парами лучей, расположенных поверху. Возможно это было изображение небесного светила. Вторая группа состояла из трех домов и одного или недостроенного или разрушенного здания. В самом крупном доме были нарисованы две сидячие друг против друга фигуры людей. Одна женщина изображена сидящей у этого дома во дворе. Среди первой группы домов нарисована женщина в набедренной повязке. В шести домах на полу изображены циновки. В этом великолепном образце наскальной живописи, созданной людьми скотоводческой эпохи, мы видим планировочную композицию небольшого селения, скомпонованного из почти одинаковых в плане хижин, расположенных крестообразно вокруг алтаря или небольшого культового здания, видимо, бывшего своеобразным капищем жителей этих четырех домов ([257], с. 101).
Нами проделана эскизная реконструкция этого поселения.
Сопоставив между собой реконструкции всех четырех древнейших поселений и для лучшего сравнения проделав третий эскиз реконструкции древнего сельбища из Кобустана, но уже из группы скал Беюк-даша, мы постарались выявить общие черты, объединяющие их, и, таким образом, как нам кажется, установили, что рисунки на скалах, найденные в ряде советских республик и зарубежных странах, являются творчеством древних мастеров-строителей.
Очень интересны два небольших «плана» древних поселений, изображенных на разных скалах Беюк-даша (кам. 52, 201). Мы в своей реконструкции для большей наглядности расположили их рядом. Около поселения, изображенного на камне 201, нарисованы олень и две собаки, его преследующие. Это поселение состоит из одного здания почти прямоугольного в плане, возможно, несколько суживающегося кверху, и двух круглых в плане — одного купольного, а другого с цилиндрическими стенами и столбом в центре, поддерживающим крышу. Обе группы зданий имеют ряд оград, создающих несколько двориков и, возможно, небольших загонов для скота.
Поселение, изображенное на камне 52, имеет одно крупное здание почти прямоугольное в плане, со скругленными одним углом и оградками, одной, идущей от самого здания, и двух примыкающих к ней, — видимо, небольшой загончик и хозяйственный двор. Рядом имеется крупная постройка, состоящая из четырех зданий — двух прямоугольных и двух пятиугольных. Во все стороны от них расходятся оградки и стены, создавая группу хозяйственных дворов, загонов и кладовых.
Все пять эскизов реконструкции древних поселений ([65], р. 5, 6) вычерчены вместе для лучшего сравнения и выявления общих черт в архитектуре древних жилищ разных народов, построенных примерно в одну и ту же эпоху. Вот почему так непонятны датировка и трактовка вышеуказанных изображений, по нашему мнению, древних поселений, которые предложены автором исследования и книги, посвященных заповеднику Кобустан ([168], с. 63, 64, 66 — 68).
Последовательно изучая все «планы» поселений, изображенных на скалах, а также каждый дом в отдельности, мы обратили внимание на большое количество оградок, которые окружали каждый жилой дом с его хозяйственной постройкой, создавая небольшие селитебные ячейки отдельных семей. Аналогичные ограды наблюдаются нами и в поселениях, обнаруженных археологами во многих местах Азербайджана, Грузии и Армении ([51], с. 4: [161], с. 13, 37, 74, 82; [133], с. 253 — 256). Создавая целый ряд реконструкций на основе материалов и планов раскопанных поселений, мы обратили внимание на то, что за некоторыми из оград хранились навалом прочные камни (неуклеусы), из которых древний человек изготовлял свои орудия труда и оружие, служившее ему для охоты и обороны. За некоторыми оградами, как и в самих домах, найдено много остатков керамической посуды и готовых орудий труда (зернотерки, ножи, шилья, иглы и др.). Видимо, эти ограды служили ветрозащитным целям и в теплое время года там проходила жизнь древнего человека. Многие другие оградки служили небольшими загончиками, где содержался домашний скот, недаром отдельные ограды сближаются, создавая небольшой проход, видимо, заваливаемый камнями в ночное время. Это были дома древних оседлых землевладельцев, которые постепенно обрастали необходимыми ограждениями, рабочими и подсобными площадями.
Постепенное увеличение количества домашнего скота в отдельных родоплеменных объединениях вызвало необходимость его защиты. Если раньше небольшой дом был окружен значительным количеством всевозможных оградок, то уже в III тысячелетии все эти открытые подсобные помещения объединялись в единое здание под одной крышей или в несколько зданий с общим внутренним двором.
В то же время и отдельные культовые сооружения начали объединяться в комплексы с внутренними двориками, служившими преддверием храмов — урна с о. Мелос или многокомнатный дворовый храм в Тель-эль-Обейле и многие другие ([109], с. 12; [382], с. 37).
Насколько вопрос защиты домашнего скота был первостепенным, видно из сохранившихся местами и до наших дней в горах Кавказа, жилых домов, где в помещение для домашнего скота можно было попасть лишь через жилую комнату.
В глубокой древности начал создаваться двух-, трехкомнатный дом, где человек проживал, хотя в разных помещениях, но под одной крышей, вместе со своими домашними животными. В отдельных случаях, если судить по забайкальскому петроглифу, относящемуся к III тыс. до н. э., животные содержались в одной комнате с людьми ([326], ч. II, т. 61).
Защищаться в одиночку было трудно и дома, постепенно группируясь, возводились по кругу в несколько рядов ([134], т. 3, 1) или же сдвигались плотно один к другому, создавая внутренний огражденный двор ([109], с. 14, 15.; [382]), а порой группа домов обносилась общим забором. В отдельных случаях стали создавать крупные, в плане круглые (168], с. 148), овальные ([109], с. 14, 15) или прямоугольные ([168], с. 173) дома с внутренними дворами и комнатами, расположенными под одной крышей.
Летом 1976 г. экспедиция сектора археологии и этнографии Института истории АН Азерб. ССР побывала в верховьях р. Тер-тер, где обнаружила наскальные изображения, которые датируются III тыс. до н. э. Уточнить датировку изображений помогли разведочные раскопки найденной там круглой постройки — укрепленного поселения скотоводческого племени. Круглое в плане сооружение (Д = 22 м) состояло из двух круглых и ряда поперечных стен, создававших внутренние помещения ([192], с. 492). В Азербайджане подобные сооружения обычно встречались на равнинных участках и предгорьях и впервые обнаружены высоко в горах (3 тыс. м над уровнем моря). В Кобустане на камне 99 среди скал Беюк-даша имеется изображение, на наш взгляд, круглого многокомнатного дома, схожего своей планировочной структурой с домом, обнаруженным в горах Кельбаджарского района, у горных озер Залха-Гель и Беюк-Алагель.
По планировке описываемый дом представляет собой шесть жилых ячеек, из которых пять двухкомнатных, а одна трехкомнатная, видимо, предназначенная для главы рода. Комната, расположенная в глубине, видимо, для домашнего скота. В центре имелось купольное помещение, а возможно, внутренний дворик с общим очагом, куда можно было попасть из входного огороженного двора, где имелась, вероятно, общая кладовая. Согласно эскизу реконструкции, это типичное укрепленное поселение.
На камне 23 верхней террасы Беюк-даша имеется изображение прямоугольного многокомнатного жилого дома ([168], с. 147). Принцип планировочного решения тот же, только он разбит средней стеной на два симметричных комплекса с самостоятельными двориками, куда выходят четыре двухкомнатные жилые ячейки с помещением для скота.
Этот жилой дом явно возник на основе постепенного развития круглого дома, у него даже длинные стороны решены в виде пологой кривой.
На основании проделанного исследования мы приходим к определенным выводам: на скалах Кобустана, наряду с людьми, животными, повозками, древний художник изображал «планы» крупных и малых поселений. Подробное изучение их планировочной структуры выявило ряд разнообразных решений, видимо, зависевших от участка, выбранного под строительство поселения, наличия питьевой воды, естественных выходов газа, защищенности участка от ветра и нападений. В составе построек изучаемых поселений, наряду с жилыми и хозяйственными, выявлены также культово-общественные сооружения и их комплексы.
Учитывая иное толкование изображений отдельными исследователями, мы изучили ряд поселений, изображенных на скалах Армении в Ухтасар, Узбекистане, Забайкалье и Тассилин, Аджере в Африке.
Наблюдая за развитием вышеуказанных древних поселении [Имеются в виду поселения, обнаруженные археологами и изображенные на скалах (Д. А.).], обратили внимание на постепенное укрупнение самих домов, с появлением в них двух, трех и более комнат, а также на объединение отдельных однокомнатных домов в группу зданий, представлявших собой фактически один жилой или общественный комплекс, вокруг которого древним человеком создавалось определенное количество оградок, служивших кладовыми, местами дневной работы и отдельными загончиками для скота.
Со временем в целях защиты человек объединил жилые, подсобные и хозяйственные помещения под одной крышей, часто с внутренними двориками, общим очагом и примитивным святилищем — микрокультовой ячейкой ([65], с. 11; [54], с. 7).
Можно провести интересную параллель между Кельбаджарским поселением и его большим круглым домом, а также многокомнатными домами, изображенными в Кобустане, и изображением на скалах Гегамских гор ([276], с. 44), где имеются рисунки, которые, мы считаем, изображают жилые, общественно-культовые и хозяйственные постройки древнего поселения. Интересна «планировочная композиция» в Варденисе, которая, на наш взгляд, изображает древнее поселение с жилыми, хозяйственными и культовыми сооружениями [У нас вызывает сомнение трактовка авторов [276], принимающих изображения отдельных спаренных сооружений за парные женские фигуры, изображение круглого здания, разделенного крестообразно на четыре помещения, за изображение солнца, а четыре человеческие фигуры — за « солнечных обитателей» (Д. А.).]. Сравнение указанной композиции со многими изображениями Кобустана, Сюника ([208], с. 39), Узбекистана ([456], с. 25), Забайкалья [326], Тассилин Аджера в Африке ([257], с. 101) с разработанными двумя вариантами реконструкций Варденисской композиции позволяют отнести ее к числу рисунков, изображающих поселения древних обитателей этих мест.
Выполненные реконструкции восстановили облик древнейших поселений и отдельных сооружений, в которых протекала жизнь наших далеких пращуров, и вернули истории и науке архитектуру давно утерянных сооружений и поселений.
Указанные дома встречаются также в Армении, Грузии, на островах Крит (овальный многокомнатный дом Хамаиси-Ситеа с внутренним двориком и очагом) и Мелос (модель многокомнатного храма) и др.
Исследование древних поселений, многокомнатных домов и изучение археологических и этнографических материалов, по нашему мнению, доказало, что в эпоху энеолита и ранней бронзы человек наряду с животными и людьми изображал на скалах свое жилье, а порой целые поселения, а также то, что многокомнатные дома являлись первоосновой возникновения древнейших цитаделей и крепостей Азербайджана и всего Древнего Востока. Изображения отдельных жилищ впоследствии, в раннем и развитом средневековье, применялись чаще всего на надгробиях в виде тамг, означавших, по всей вероятности, загробный очаг или жилье.
5. Изучение древнейших оборонительных сооружений Кавказа
Узкий проход между Кавказскими горами и Каспийским морем с древнейших времен служил караванным путем народам древней Каспианы, позже Кавказской Албании, Атропатены и многих стран Древнего Востока. Одновременно по этому пути из Восточной Европы на Апшерон, плодородные земли Кура-Аракского двуречья и ряд других стран Передней Азии проникали полчища воинственных кочевников ([239], с. 154).
На протяжении от Дербента до Килязи Кавказские горы в нескольких местах наиболее близко подходят к морю, что послужило причиной возникновения на этих участках нескольких заградительных укреплений. Самыми значительными являлись Дербентские укрепления, которые были возведены в наиболее узком и географически удобном месте прикаспийского пути ([143], с. 44, 45).
Кроме дербентских, до наших дней дошли Гильгильчайские и следы Бешбармакских заградительных укреплений, которые также полностью перегораживали Прикаспийскую долину и уходили далеко в горы.
Величественные тридцатикилометровые Гильгильчайские укрепления, проходившие невдалеке от современного гор. Сиазань, завершались в горах обширной и сильно укрепленной крепостью Чирах-гала ([413], с. 29). Бешбармакские укрепления пересекали долину вблизи сел. Зорат и доходили до горы Бешбармак (пять пальцев).
Несмотря на то, что запиравших Прикаспийскую долину заградительных укреплений было по меньшей мере три, почему-то большинство исследователей все существующие названия относят к Дербентским укреплениям. Названия укреплений были следующие: Каспийские ворота, Албанские ворота, Морские ворота, ворота Дарбанд (Дар-и-Мир-Митра), бог мира и войны, ([209], с. 99 — 101), банд-дамба, плотина ([152], с. 69), заграждение, то есть Дар-банд — Ворота мира и войны, ворота Джора (Джор) и производные от него Чора, Чога, Чола, Пур, Сул, Сал (дамба, заграждение) ([152], с. 69). По мнению И. Маркварта, оно иранского происхождения ([521], с. 101), в современном иранском «джер» означает щель, расселина, трещина (в земле). К. В. Тревер возводит его к армянскому дзор — ущелье ([410], с. 276), сходное наименование прохода появляется в византийских и сирийских источниках. Прокопий Кесарийский (VI в.) упоминает проход Тзур ([341], с. 381; [231]). Кроме указанных, имеется еще арабское название Баб-ал-абваб (ворота ворот) и тюркское Демир-гапы (железные ворота) ([239], с. 154). Эти названия отражали особенности их географического положения, стратегическую значимость и в какой-то мере этническую принадлежность.
Мы считаем, что «морскими воротами» был Апшеронский полуостров, древние причалы которого служили двум основным целям: в южной части полуострова, примерно на местах древних крепостей Атеши-Багуан (Баку) и Сабаиль гавань служила для приема паломников и всех желавших поклониться «вечным» священным огням и их многочисленным храмам, капищам и алтарям, а также и целям торговли. На северном побережье примерно в районе Кёхне-Бильгях (старое Бильгя) причалы служили торговым и стратегическим целям.
Название Каспийские ворота, видимо, произошло от древних каспийцев, от их страны Каспианы. Согласно Геродоту, при Дарии, сыне Гистаспа (549 — 485 гг. до н. э.), каспии входили в 11-й и 15-й округа Ахеменидской державы и платили подать 450 талантов ([143], к. III, гл. 92, 93), столько же платила Индия. Размер суммы подати свидетельствует о многочисленности и мощи покоренного народа, владевшего, несомненно, обширной, но, по всей вероятности, расчлененной территорией ([60], с. 14).
В древности, видимо, прикаспийские народности, начиная с южной части побережья, включая приморские земли Закавказья и части Северного Кавказа, а также районы Мильмуганско-Карабахской зоны, т. е. на правом берегу реки Куры в нижнем ее течении ([410], с. 75) до устья Аракса ([410], с. 51), объединялись под общим названием каспии. Впоследствии, примерно в VII — V вв. до н. э., должно быть, произошли постепенная ассимиляция и частичное вытеснение каспиев с Северного Кавказа и части Закавказья, а Каспиана в то время, видимо, стала занимать лишь юго-западную часть побережья Каспия [176], включая Апшеронский полуостров ([57], с. 3), и доходила до Бешбармакского, а скорее до Гильгильчайского (Чирах-галинского) прохода. Видимо, лишь низменная прибрежная часть Каспианы в эпоху Ахеменидов входила в 11-й округ этой державы. Геродот указывает, что власть персов распространялась до Кавказского хребта [143], т. е. видимо, до Бешбармакского укрепления [Как видно, персы завоевали не Кавказ, а лишь земли каспиев, доходившие до гор. Видимо, персы не любили углубляться в горы, они «колхов, которые сами обложились приношением [даров], и их соседей подчинили лишь тех, которые жили в низменных районах до Кавказского хребта» ([143], к.. III, гл.. 97; [410], с. 50).].
Вопрос расселения каспиев за пределами Закавказья и входивших в 15-й округ отдельные исследователи локализуют то в Северной Индии в гандахарском городе Каспапирсе или Каспатире ([255], с. 164), то в стране Каспии, расположенной между Бактрией и Серикой (Китаем) ([175], с. 360). Еще упоминаются юго-восточные Каспийские ворота, лежавшие южнее парфянского города Арсакий (Страбон, XI, XIII, 6), но эти вопросы выходят за пределы наших исследований, поэтому мы их не будем касаться.
Интересно название города Каспи, расположенного на реке Куре между Мцхета и Г ори, носящее конкретно этнический характер и свидетельствующее, что какая-то часть каспиев осела в данной местности ([60], с. 15).
В «Картлис-Цховреба» и «Мокцевай Картлисай» («Обращение Грузии») создание одного из древнейших городов Картли-Каспи связывают с определенными легендами и преданиями ([151], с. 13; [204], с. 1 — 3), которые гласят: «Когда царь Александр обратил в бегство потомков сыновей Лота и оттеснил их в полуночную страну, он нашел сперва свирепые племена бунтурков (Бун — основа, основание, основной) ([173], с. 124), живших по течению Куры в четырех городах с их предместьями. Он нашел города Саркине, Каспи, Урбниси, Одзрахе и их крепости» [204]. Г. А. Меликишвили считает, что город «Большой Каспи» был одним из крупных торгово-ремесленных и укрепленных центров Картли, который защищался крепостями Аспи, Каспи, Уплисцихе ([286], с. 446).
Большинство товаров проходило через крупные перевалочные пункты — города Минге-чаур, а затем Каспи, расположенный недалеко от Дорьяльских (Каспийских северо-западных) ворот, Дарел — дорога мира и войны, торговли и обороны.
Большая часть бывшей и условно нами называемой «Большой Каспианы» вошла в Албанское государство, со временем растворившей в себе почти всех оставшихся каспиев, о которых уже Страбон говорит как об исчезнувшем народе (Страбон, XI, 4, 5; с. 502).
Древняя Албания, Алвания поздними греческими писателями называлась Арианией, а народ вместо Albanoi — Arianoi. Арабы назвали Албанию Арран (ар-Ран) ([82], с. 334). Возможно, это название, по мнению Маркварта, восходит к персидской форме названия Аран ([521], с. 117). Минорский считает, что первоначально население Аррана принадлежало к особой этнической группе ([296], с. 30), надо полагать родственной каспиям и, возможно, мидийцам, особенно с их племенем Магов-Мугов, живших на территории Мугани.
Интересно, что древних грузин — картлинцев называли ариа-картли ([296], с. 37 — 39, 43, 276 — 280); возникает мысль, возможно, указанные народности относились к ариям, но это были не ираноязычные народы. Можно предположить, что большинство албан-ариан говорило на какой-то разновидности местного древнего языка, который подвергался многократным влияниям завоевывавших их народов. Но, несмотря на многовековые изменения, он частично дошел до наших дней в составе современного азербайджанского языка. Такую преемственность можно проследить как в архитектуре, так и в произведениях прикладного искусства, выявленных нами от неолита до первой половины I тыс. н. э. и позже ([51], с. 8, 11, 14; [54], с. 8 — 11).
Иранцы начали проникать в районы прикаспийских проходов в очень раннее время в связи с необходимостью защищать северную границу Персидской империи. Возможно, что уже при Ахеменидах предпринимались некоторые меры для защиты кавказских проходов от набегов с севера ([296], с. 30, 31), но археологических доказательств пока нет.
Учитывая сказанное, мы считаем, что Каспийскими (юго-западными) воротами назывались все три узких прохода, видимо, с глубокой древности имевших определенные оборонительные укрепления. Со временем Каспийскими воротами, по нашему мнению, стали называться укрепления с крепостью Чирах-гала, как память бывшего рубежа последней Каспианы [Археологические раскопки показали, что уже с середины I тыс. до н. э. на территории Дербента располагалось поселение, вероятно, хорошо укрепленное, которое уже тогда несло какие-то функции по охране. Не можем согласиться с отдельными исследователями ([239], с. 158), которые считают, что охрана Дербентского прохода была поручена албанцам Ахеменидской державой. Мы считаем, что все три прохода, заграждающих Прикаспийскую низменность с глубокой старины, были обороняемы албанцами и поэтому в эпоху Ахеменидов старые заграждения были лишь местами укреплены и достроены, а гарнизон усилен иранскими войсками.].
О глубокой древности прикаспийского пути можно судить по аршакидским драхмам, обнаруженным на территории Албании до Дербента и далее в Терской области и в Ставропольском крае, а это дает нам право предположить, что уже на рубеже нашей эры прикаспийский путь использовался в торговых целях ([333], с. 18). Таркинкая клинописная надпись ([483], с. 501 — 506) подтверждает возможные торговые связи с Месопотамией в еще более ранние времена ([232], с. 22). Видимо, вавилонские купцы, прибывая на Апшерон к святилищу Сабаиль [59], затем следовали через прикаспийский проход в Дербент и далее. Отдельные исследователи высказывают неподтвержденные предположения, что более вероятным последующим этапом возведения здесь оборонительных сооружений является период римского господства на Кавказе ([239], с. 159). Были и другие, считавшие, что Нерон только собирался построить укрепление в проходе ([332], с. 84).
Римляне, если строили, то обязательно в античных традициях, что не прослеживается ни в одном из трех заградительных укреплений.
В свое время Тацит сообщал, что «путь между морем и Албанскими горами», в отличие от Аланских-Дарьяльских (т. е. северо-западных Каспийских) и других укрепленных проходов был непроходим только в летнее время из-за разлива моря ([400], к. I, с. 247), а это позволяет сделать вывод об отсутствии в это время в Дербентских проходах искусственных укреплений. Однако, говоря о подготовке Нероном похода к Каспийским воротам ([400], к. VI, с. 234, 235), Тацит применяет термин «Claustra», означающий «вал», «пограничная крепость», «укрепление» ([239], с 159). Подтверждением существования древнего прикаспийского пути свидетельствует готовившийся поход Александра Македонского на север Каспия ([36], к. VII, с. 518), осуществленный полвека спустя после его смерти Патроклом в 283 — 282 гг. до н. э. по приказу Селевка I и Антиоха I. Мы не можем согласиться с теми, которые пишут: вряд ли в период выхода албан из державы Дария они смогли бы построить какие-либо укрепления ([239], с. 159), так как представляли собой союз 26 племен, во главе которых стоял свой вождь (Страбон, XI, 4, 6), но все они, видимо, были объединены одним царем, пославшим дары Александру Македонскому. Права К. В. Тревер, говорившая ([410], с. 53): «Первое появление албанов на исторической арене (IV в. до н. э.) сопровождается описанием их боевых качеств [Почетное место, которое албаны занимали в войсках Дария в битве при Гавгамеле, говорит о добровольном участии их в борьбе против Александра, а легкость, с которой греки смогли распознать их среди многоязычного персидского войска ([36], к. III, 13), указывает на несомненную их известность многим народам и то, что албанцы задолго до Александра участвовали в крупных событиях международной жизни.] и лишний раз опровергает ту примитивно-идиллическую характеристику, которую склонны давать албанам исследователи, некритически воспринимающие сведения об этой народности, имеющиеся у Страбона» ([387], к. XI, г. 4).
Огромные масштабы крепостных и заградительных стен и укреплений [Стены Дербентского оборонительного комплекса имеют 2 млн. м3 каменной кладки ([239], с. 161, 162), Чирахгалинские укрепления — около 1,5 млн. м3, а если приплюсовать еще и Бешбармакские, то получается громадный объем каменных работ.] говорят, что они строились десятилетиями, а может быть и столетиями, руками большого числа военнопленных [Подтверждением сказанного можно привести слова албанского царя Урнайра (IV в. н. э.): «...Когда мы заберем в плен греческие войска, то многих из них надо оставить в живых, мы их свяжем и отведем в Албанию и заставим их работать, как гончаров, каменотесов и кладчиков (стен) для наших городов, дворцов и других нужд ([414], с. 149)] и рабов, кроме того, возможно, привлекалось свободное население в порядке трудовой повинности ([266], с. 175).
Из сказанного видно, что Албания, как сильное, не исключено, что государство рабовладельческого типа, могла осуществить столь значительные оборонительные сооружения.
Немного позже в эпоху Сасанидов албанский историк М. Каланкатуйский писал, что «цари персидские изнуряли страну нашу» (Албанию) для построения великого сооружения между морем и горами ([205], [110], с. 50). Как видно, укрепление старых сооружений и возведение новых участков стен всех трех заградительных укреплений тянулось в течение многих десятилетий.
Поэтому мы считаем, что три имеющихся узких прохода были укрепляемы сначала каспиями, а позже албанами, а эти укрепления со временем превратились в заградительные стены и крепости Бешбармакские (Джора), Чирахгалинские — Каспийские ворота, и Дербентские — Бал-ал-Абваб, т. е. ворота всех предыдущих ворот.
Все сказанное лишний раз подтверждает наше мнение, что Албанскими воротами, как раньше Каспийскими, назывался весь комплекс прикаспийских заградительных укреплений. Наиболее узкое место между горами и морем на указанном пути был район Дербента — 2 — 3 км ([82], с. 419), где, видимо, были земляные или глиносырцовые валы ([239], с. 162), возведение которых некоторые исследователи приписывают Иездигерду II ([35], с. 137), другие — Каваду I ([410], с. 278). Летом, ввиду высокого в описываемое время уровня Каспийского моря, прибрежная часть затоплялась водой, прочно запирая проход.
Каспийские ворота, которые собирался покорить Нерон, мы считаем, были расположены у следующего узкого прохода и имели, видимо, оборонительный вал, стены заградительных укреплений и крепость (4^ax- гала), стоящую на границе бывшей Каспианы.
Крепость Чирах-гала живописно возвышалась на огромной скале, завершая мощные заградительные укрепления. Интересно решена архитектура главной Чирахгалинской башни, которая, несмотря на ряд реставраций сохранила горизонтальный декор своих фасадов, решенных правильным чередованием нескольких рядов обожженного кирпича и рядов каменной кладки, аналогичный прием наблюдается и в Бешбармакских укреплениях ([413], с. 29). Это решение фасадов роднит ее с архитектурой древнего бакинского башенного храма Митры или Ахура Мазды, относящегося, по нашему мнению, к VIII — VII вв до н. э., и двумя башенными храмами, изображенными на камне 9 скал Язылы, входивших в комплекс священной горы Джингир-даг (пир Джингир-баба) в Кобустане, относящихся к III — II тыс. до н. э. и которые мы считаем изображением древних каспио-албанских башенных храмов ([56], с. 14, 15, 20, 21).
Первое упоминание о каспийских воротах, до которых доходила Мидия, мы находим у Гекатея Милетского (VI в. до н. э.) ([143], с. 2). Совершенно правы те, которые говорят, что, возможно, оно не относится к Дербентскому проходу ([239], с. 155).
Мы также считаем, что оно относится не к Дербенту, а к крепости Чирах-гала н ее заградительным стенам, однако М. Маркварт ([521], с. 155), Е. А. Пахомов ([332], с. 84), К. В. Тревер ([410], с. 122 — 127, 274) и ряд других исследователей считают, что уже к I в. н. э. под Каспийскими воротами следует подразумевать Дербентский проход. (К этому времени о каспиях как о крупном племенном союзе говорить уже нельзя было.) Наиболее ранние данные об использовании прохода кочевниками Восточной Европы, вторгавшимися в Закавказье и Переднюю Азию, мы встречаем у Геродота, рассказывавшего, что скифы в VII в. до н. э., преследуя разгромленных кимерийцев, вторгались в Мидию «...по верхней, гораздо более длинной дороге, имея по правую руку Кавказскую гору» ([143], с. 103, 104), иными словами, через Прикаспийскую низменность, мимо Дербентских, Чирахгалинскпх и Бешбармакских проходов. Возможно, что хотя бы у одного из них уже в те времена имелись заграждения, а если учесть, что в VII в. до н. э. проходы через Прикаспийскую низменность были известны кочевникам, совершавшим по ним набеги, не исключено, в еще более древние времена на Закавказье и страны Передней Азии. Вполне закономерным было стремление их правителей принимать меры по защите этих проходов.
Видимо, можно предположить, что еще древние каспии устраивали определенные преграды (земляные валы, ямы, ловушки, завалы, а на отдельных участках заградительные стены), и когда намного позже на этом месте возникали укрепления и крепость, то им было оставлено старое название Каспийские ворота.
Бешбармакские укрепления, расположенные южнее Каспийских (Чирахгалинских) ворот, как бы закрепляли всю систему оборонительных сооружений, прочно запиравших путь к священным землям Апшерона и плодородным долинам Кура-Аракского двуречья.
Несомненно, новым этапом в истории Прикаспийского прохода явилось проникновение Сасанидов на Кавказ. Впервые Сасаниды попытались проникнуть в район укреплений в период правления Шапура I (241 — 274 гг.). Об этом говорится в Накш-и Рустамской надписи, где упоминаются Албанские ворота. Другая Накш-и Рустамская надпись Магупата Картира гласит, что «... кони и люди Шапура, царя царей, достигли до Албанских ворот ([258], с. 62, 87, 88). Не прошли Албанские ворота, а лишь достигли их, видимо, где-то в районе Бешбармакских укреплений, где им в то время не удалось укрепиться» ([239], с. 160).
Видимо, Бешбармакские укрепления и само ущелье ([178], с. 333; [239], с. 163) в V в. н. э. были в честь марзпана Джора названы воротами Джора (Чора). Расположенное невдалеке сел. Зорат могло возникнуть как военный лагерь и также первоначально носило название Джора, а местом расположения основных сил марзпана, возможно, было сел. Джора (т) на севере Апшеронского полуострова.
Марзпан Джора, будучи наместником сасанидского царя Иездигерда II (439 — 457 гг.) [О сасанидском царе Иездигерде II сообщалось, что с большими издержками им строились укрепления в проходе и что там находились персидские войска, которые охраняли от гуннов северные ворота — « Дербентские» ([178], с. 128; [70]).], был ревностным зороастрийцем и поэтому не исключена возможность, что проживал он в священном городе божественных огней — Атеши-Багуан (Баку), а резиденцией ему служила сильно укрепленная вторая Бакинская крепость ([52], с. 49). В этот период войска Марзпана не исключено, что охраняли все три заградительных укрепления.
На одной из фризовых плит священной крепости Сабаиль, расположенной вблизи г. Баку, имеется фраза «Салахаддин и Махмуд из Бендери-Баку». Эти слова объясняют многое, Бендери — это Банд-дар (и) так же, как и Дар-банд, банд — дамба, плотина заграждение ([152], с. 69; [60], с. 22), в данном случае «Морские ворота» на пути (Дар и Мир-Митры) — ворота мира и войны.
Таким образом, все три заградительных укрепления, завершенные на севере воротами всех ворот-проходов ([296], с. 32) (Баб ал-Абваб) крепостью Дар-банд, и комплекс крепостей Атеши-Багуан (Баку), вторая Бакинская крепость, крепость Сабаиль и ряд других укреплений, видимо, объединенных одним названием Банд-дар (и) — Баку, прочно запирали с юга и севера древний прикаспийский путь — ворота каспиев, а позже — ворота албан.
Наиболее крупными и значительными с оборонительной точки зрения, а также по протяженности (более 40 км) были стены дербентских укреплений, построенные в два ряда и получившие название Дарбанд (ворота мира и войны). Нам кажется, к этим наиболее крупным и сильным фортификационным сооружениям можно отнести также название Демир-гапы («Железные ворота»).
Учитывая географическое и стратегическое положение дербентской крепости и расположение ее на переднем крае оборонительных укреплений, считаем, что арабское название Баб-ал-Абваб — ворота проходов ([296], с 49), ворота ворот, очень точно определяет значение и место положение дербентских заграждений.
Все четыре заградительных укрепления находились на территории древней Кавказской Албании, поэтому вполне возможно, что название Албанские ворота относились ко всему комплексу сооружений, которые защищали самые священные и самые плодородные земли Албанского государства (карта I).
Добавить комментарий