Глава «Архитектура Северной Африки (Алжир, Тунис и Марокко)», «Всеобщая история архитектуры. Том 10. Архитектура XIX — начала XX вв.». Автор: Воронина В.Л.; под редакцией Хан-Магомедова С.О. (ответственный редактор), Максимова П.Н., Савицкого Ю.Ю. Москва, Стройиздат, 1972

В 1830 г. Франция под предлогом освобождения Алжира от турецкого ига вторглась на побережье страны и установила там колониальный режим. Тунис в 1881 г. был превращен во французский протекторат. Лишь Марокко в течение всего прошлого столетия удавалось сохранять статут независимого султаната, несмотря на колонизаторские вожделения Франции. В начале XX в. здесь столкнулись интересы Франции, Испании и Германии: выгодное положение страны на стыке Атлантического океана и Средиземного моря делало ее особенно притягательной для европейского капитала. В 1907—1908 гг. Франция оккупировала Касабланку и округ Шавия, в 1911 г. были заняты Фес, Мекнес и Рабат, а в 1912 г. подписан договор о протекторате. В Рифе на севере Марокко установилось испанское господство.

Ко времени французской оккупации в Северной Африке было много крупных городов, населенных по преимуществу арабами. Эти города с основной частью — «Мединой», цитаделью — «касбой», крепостными стенами и башнями в XIX в. и даже XX в. сохраняли средневековый облик.

Колонизация Северной Африки вызвала быстрый рост городов и поселков европейского типа. Строительство их сразу же осложнилось рядом проблем, вызванных как политическими, так и местными природно-климатическими условиями. Прежде всего в связи с поисками места для новых поселений возник вопрос: насколько целесообразно были расположены существующие города и населенные пункты и следует ли подчиниться выбору, сделанному столетия назад? Этот вопрос был решен в положительном смысле, и европейские города строились, как правило, по соседству с арабскими. Однако в основу нового градостроительства был положен принцип: не смешивать европейское и местное население. В оправдание этого ссылались на древние местные обычаи, умалчивая о политических соображениях, которые играли решающую роль.

Полную сепарацию групп населения по национальному признаку далеко не всегда удавалось провести. Европейские кварталы вырастали иногда и в пределах средневековых городских стен.

При строительстве новых городов в Северной Африке, как правило, возникали трудности специфического характера.

Страны Северной Африки — это маловодные районы, где первостепенное значение имеют вопросы водоснабжения. Гидрография здесь своеобразна: для нее типичны водотоки с непостоянным режимом — уэды, переполненные водой в дождливый сезон и пересыхающие летом. Воды уэдов образуют на равнине засолоненные болота — себхи, которые летом также высыхают, оставляя соляную корку. Лишь Марокко имеет постоянные реки — Себу и Умм-эр-Рабиа, текущие в океан, Мулую, впадающую в Средиземное море, и некоторые другие; однако расход воды и этих рек крайне непостоянен. Приходится изыскивать источники и подводить воду за десятки километров, прокладывая трубопроводы. Поскольку водотоки в большинстве носят временный характер и наполняются лишь во время дождей, здесь необходимо сооружать плотины для создания запасов воды.

Большое значение в местных климатических условиях при строительстве европейскими колонизаторами новых городов и жилых районов приобрела проблема озеленения. Почти в каждом более или менее значительном городе наряду с разбивкой кварталов закладывался в окрестностях и так называемый «опытный сад», причем по возможности сохранялись существующие массивы зелени — оливковые или пальмовые рощи.

Сложно было решать в африканских городах и вопросы городского движения. Узкие извилистые улицы старых городов, особенно вблизи рынков, были переполнены пешеходами и вьючными животными.

Создавая для себя новые европейские поселения, колонизаторы в то же время находили выгодным сохранять традиционный характер местной культуры, вытекающий из климата, образа жизни и т. д., так как уже на ранних этапах колонизации стран Северной Африки одной из главных статей дохода являлся туризм. Исходя из этих соображений сохранялись памятники зодчества и поощрялось передаваемое из поколения в поколение местное ремесло. В этих целях было санкционировано и существование ремесленных цехов.

Общей характерной чертой новых городов Северной Африки вскоре стали так называемые «бидонвилли». Причиной возникновения их был все возраставший спрос на рабочие руки, вызванный ростом промышленности. Огромный приток местного населения в города повел к стихийному образованию трущоб с жалкими лачугами из досок, тряпья, камыша и жести от бидонов из-под бензина (отсюда название — бидонвилли).

После оккупации Алжира французами в стране надолго (до 1871 г.) установился военный режим, административная и хозяйственная власть были полностью сосредоточены в руках военной комендатуры.

Расположенный по склонам холмов на берегу обширной бухты, обрамленной зеленью, главный город страны Алжир был необычайно живописен; писатели сравнивали его выбеленные известью дома с кристаллами соли или блоками мрамора.

В 1830 г. в Алжире под защитой стен, построенных еще турками, обосновался военный лагерь колонизаторов, рассматривавших город как опорный пункт. Французские власти долгое время придерживались точки зрения, что Алжир должен быть скорее военным фортом — «цитаделью Алжирии», чем ее торговым центром. Военное население теснило гражданское, даже в 1882 г. на долю гражданского населения приходилось лишь немногим более 50% территории города. Такое положение вещей не могло не влиять на развитие Алжира, облик которого навсегда сохранил отпечаток деятельности колонизаторов. Это отразилось на его планировке и застройке. В 1840 г. было решено расширить городские укрепления и построить дополнительные стены на участках побережья. Однако это мероприятие, частично осуществленное к 1848 г., не изменило условий застройки города, который задыхался внутри старых стен. Здания возводились за счет сокращения ширины и без того узких улиц, старые и новые постройки теснили друг друга.

Уже в то время предлагались проекты планировки города и расширение его территории за пределы старых стен, но они отвергались по той причине, что выход новой застройки за пределы стен привел бы к падению цен на городские участки, принадлежавшие частным лицам.

Между тем значительный приток эмигрантов из метрополии крайне обострил проблему перенаселенности города, и пришлось принять срочные меры для расширения его территории. В 40-х годах началась разработка проекта планировки, первый вариант которого был утвержден в 1846 г., а окончательный доработан лишь в 1858 г. К работам по составлению плана были привлечены многие гражданские и военные специалисты, в том числе главный архитектор города Фредерик Шассерио. План 1858 г. во многом предвосхитил пути развития города: предусматривалось расширение застройки к югу вдоль берега, городской центр был запроектирован в районе ворот Баб-Азун, там, где южная стена упиралась в морской берег. По проекту холмистые части города, тяготеющие к касбе, оставались в границах старого арабского города с тем, чтобы со временем уступить место садам. В соответствии с этим линии турецких укреплений превращались в бульвары от 40 до 60 м ширины, а их уклон к морю предлагалось использовать для устройства садов с лестницами и площадками. Резервировались участки для строительства общественных сооружений и т. д. Проект вызвал ожесточенную критику и был в ходе осуществления значительно урезан (например, суженные до 14 м бульвары утратили характер променад). Единственной полностью реализованной идеей была прокладка в 1860—1874 гг. по берегу бухты открытой к морю магистрали. Край бульвара вдоль обрывистого берега был подперт сводами, под которыми разместили склады. Разработанная Ф. Шассерио аркада протянулась вдоль порта на 1200 м, опоясав подножие города. Тем самым Алжир получил «морской фасад».

В 1884 г. арх. Ежен де Редон представил новый проект планировки Алжира, который также не был осуществлен. Для выполнения его требовалось в первую очередь снести городские стены, что военное ведомство санкционировало лишь в 1896 г. Это был ответственный момент в развитии города, когда его старая часть слилась с предместьями Баб ал-Уед на севере и Мустафа на юге (при этом общая площадь коммуникаций возросла с 16 до 31%). С тех пор город, стесненный меж морем и холмами, стал быстро расти к югу.

В Алжире колонизаторы вначале широко использовали постройки времен турецкого владычества. Так, например, дворец Салах-бея (1551) был занят в 1830 г. французской военной администрацией, в других дворцовых зданиях разместились библиотека и музей, казармы янычаров были отведены под госпиталь. Мечеть Али-Битчнин (1622) была перестроена в собор Нотр Дам де-Виктуар, а мечеть Кечава (1794) стала собором св. Филиппа.

1. Алжир. Оперный театр в Алжире, 1883 г. Общий вид

Новые общественные здания строились в прямом подражании историческим архитектурным стилям Европы. Фасады украшались пристенными колоннами, пилястрами, сандриками, нишами и завершались башенками, аттиком, скульптурными группами. Округлым горбом выступали мансардные крыши. Большим успехом пользовались барочные разорванные фронтоны, лепной орнамент и картуши. Например, здание алжирского оперного театра, в полной мере наделенное этими элементами, с равным успехом могло быть построено в одном из провинциальных городов Франции (рис. 1). Оно возведено в 1883 г. на месте сгоревшего театра, построенного в 1853 г. по проекту Шассерио и Понсара. Судя по отзывам современников, первоначальное здание театра с широким портиком, скульптурой и маскаронами фасада, было более удачным по архитектуре.

Вдоль улиц Алжира ставились 4-5- этажные доходные дома с лепным орнаментом. Балюстрады «французских балконов» тянулись почти непрерывными лентами.

В традициях французского классицизма построен Дворец юстиции с колоннами коринфского ордера и фигурами лежащих у входа львов (арх. П. Джион).

2. Алжир. Здание почтамта в Алжире, 1913 г. Общий вид

Во второй половине XIX в. во Франции возрастает интерес к экзотике, пробудившийся после египетской кампании Наполеона и завоевания Алжира, подогреваемый раскопками на Востоке, изданием альбомов П. Коста и другими публикациями. Развитию экзотических тенденций в архитектуре немало способствовали всемирные парижские выставки 1867 и 1878 гг., где были представлены индусский, марокканский, турецкий павильоны. Неудивительно, что в африканских колониях Франции получил распространение стиль «мореск», или «мавританский», вытеснявший классические формы. В мавританском стиле построено в 1913 г. здание алжирского почтамта, которое считалось лучшим образцом такой подражательной архитектуры (рис. 2). В решении фасада стиля мореск сложился определенный стандарт: аркады портика помещались между угловыми башнями, увенчанными двумя куполами и связанными под карнизом аркатурой. Те же черты наблюдаются в здании префектуры и арсенала, перестроенного из турецкого форта Бордж ал-Фанар с башней-маяком. В здании почтамта много внимания уделено и орнаменту: резным узором покрыты массивные кедрового дерева двери, их обрамление. Восьмиугольный операционный зал окружен аркадой на колоннах и увенчан куполом со звездчатым рельефным узором.

Второй по значению алжирский город Оран расположен у подножия и на склонах массива Мурджедо на берегу широкого залива. В 1831 г., когда в Оран вошли французские войска, город, разрушенный землетрясением 1790 г., был в плохом состоянии. Он делился на три части: Ла Бланку — испанский город, на склоне горы по левому берегу уэда Айн Руйна, морской город с казармами и военными складами на берегу вне стен и новый город, возникший при турецком владычестве и являвшийся по существу еврейским предместьем. Управление дорог и гражданских зданий, образованное в 1843 г., ставило своей первоочередной задачей наладить водоснабжение и канализацию, расчистить руины, замостить дороги. В 1845 г. был составлен частичный план реконструкции города, но существенные мероприятия стали возможными лишь с 1848 г., когда город получил муниципальное управление и автономный бюджет. К 1851 г. сложился Старый Оран в границах прежних городских стен.

Население Орана быстро росло, и в 1856 г. его постройки вышли за пределы городских стен на восток. В 1864 г. на мысу Мерс ал-Кебир к западу от города был основан форт с маяком.

Установление в 1870—1871 гг. гражданского административного аппарата дало толчок развитию экономики и строительства города. К 1880 г. был утвержден план расширения города и городских стен, предусматривающий использование новой территории площадью 14 га, занятой прежде военным ведомством. Население Орана выросло к 1881 г. до 60 тыс. жителей. Рост территории города к югу и востоку на плато Каргента повлек за собой перемещение городского центра. Новые кварталы стали называться Верхним городом. Началось строительство зданий общественного назначения — в первую очередь ратуши, собора, епископства, Дворца юстиции по соседству с тюрьмой и жандармерией. Город оброс предместьями и пригородными деревнями, в нем начала развиваться промышленность, в окрестностях возделывались сады, огороды, зерновые посевы. К Орану сходились дороги из Тлемсена и других городов; он стал коммерческой столицей западных районов, первым в стране по общему торговому обороту, достойным соперником Алжира.

Однако росту. Орана мешали военные лагеря на побережье. Стены испанской части города было решено сохранить как памятник старины, их лишь пробили в нескольких местах, чтобы облегчить сообщение между собой различных районов города. 13 га городской территории было отведено под парки. Город расширил свою территорию с 60 до 427 га. Но понадобилось 20 лет, прежде чем был урегулирован вопрос о перемещении военных учреждений Каргенту и о проведении работ по благоустройству, потребовавших огромных расходов. Проект планировки города был поручен инж. Э. Кайла и представлен на утверждение в 1893 г. По этому проекту предлагалось засыпать уэд Айн Руйна и проложить магистраль для сообщения с портом. Но пока затруднения финансового порядка и препирательства с военным ведомством оттягивали осуществление этого проекта, он устарел. Тем временем город стихийно рос сначала к югу, затем к востоку, огибая препятствия. Скромная, в массе малоэтажная и даже 1-этажная, застройка придавала ему вид предместья.

При развитии Орана предстояло решить проблему уэда Айн Руйна. Городской архитектор Эстибо предлагал сохранить прекрасный вид на море и Айн Руйна, открывающийся с бульваров Лицея и Сегэн, и превратить со временем заполнявшие овраг сады в общественный парк — продолжение сада Летанж. Однако муниципалитет под нажимом владельцев участков, желавших вести застройку, отклонил это предложение. Было принято решение засыпать Айн Руйна и спланировать прилегающие к нему пути, что имело плачевные последствия для Орана: как и в Алжире, была утрачена возможность использовать одну из наиболее выигрышных особенностей местной топографии и открыть город к морю.

3. Алжир. Ратуша в Оране, 1882—1885 гг. Общий вид

Быстро развивающийся и менее стесненный в территориальном отношении Оран соперничал с Алжиром в строительстве зданий. Однако Оран стал застраиваться далеко не сразу. В первые годы оккупации основное внимание уделялось постройкам военного ведомства — в 1854 г. здесь был, например, выстроен большой военный госпиталь, тогда как из гражданских учреждений единственной новой постройкой было здание префектуры, и то это было сооружение временного характера. Интенсивная застройка Орана началась после 1871 г. По отзывам современников здания Нижнего города в кольце старых стен были построены на французский лад. Между 1880 и 1900 гг. Верхний город начал застраиваться общественными зданиями. В 1882—1885 гг. была построена ратуша (рис. 3); в 1886 г. начато строительство гражданского госпиталя, в 1889 — Дворца юстиции, в 1887 г. — здания лицея. В 1907 г. был закончен и открыт театр на Плас дАрм. Здание это рассматривалось как постройка временного характера, однако, он функционирует до сих пор.

В 1867 г. вступила в эксплуатацию временная железная дорога между Алжиром и Ораном, после чего были выстроены железнодорожная станция в Каргенте и морской вокзал. В 1913 г. их функции были объединены в здании центрального вокзала, который был сооружен в мавританском стиле. Это 2-этажное здание с аркадой в нижнем этаже и спаренными подковообразными арочками во втором завершается куполом и угловой башней с курантами. Несмотря на сомнительные художественные достоинства, оранский вокзал затмил существующий вокзал Алжира, который стал казаться небольшим.

Продвигаясь в глубь страны, оккупанты строили укрепленные форты — опорные пункты колонизации. Для таких поселков, заключенных в прямоугольник крепостных стен (с зубцами и бастионами), характерна регулярная планировка с шахматной сеткой кварталов и площадью в центре.

Одним из наиболее значительных городов этого типа являлся Сиди-бель-Аббес, основанный в 1849 г. на месте военного лагеря. К тому же типу относились Орлеанвиль (основан в 1845 г.), Сетиф (1847), крепость которого была построена на остатках римских укреплений, и Буфарик (1840). Позже поселки строились уже без крепостных стен, но все по той же шахматной сетке плана. Из примерно 600 населенных пунктов, созданных за время оккупации, около 280 разбиты по этой схеме. Впоследствии многие из них, развившись, стали административными и сельскохозяйственными центрами.

Другие населенные пункты возникали как новые районы уже существующих арабских городов; их планировка, обычно неправильная, подчинялась местным условиям. Исключением являлся Тлемсен, крепостные стены которого были почти полностью разрушены при осаде города французскими войсками и восстановлены в 1842 г. Европейские кварталы в нем соседствовали с арабскими и отличались лишь регулярной сетью улиц и большой прямоугольной площадью в центре.

4. Алжир. Константина. Мост ал-Кантара через ущелье Рюммеля, 1863 г.	5. Тунис: 1 — план г. Туниса 1888 г.: А — медина; Б — касба; В — европейский город; 1 — порт; 2 — железнодорожный вокзал; 3 — французское консульство; 4 — почтамт и мэрия 5 — собор; 6 — рынок; 7 — отель; II — ситуационный план: 1 — Тунис; 2 — себха Седжуми; 5 — лагуна ал-Бахира; 4 —: Тунисский залив; 5 — канал; 6 — порт ла-Гулетт; 7 — Картаж (Древний Карфаген)

Многочисленные уэды требовали возведения мостов. Наиболее сложные задачи возникли при проектировании мостов через глубокое ущелье Рюммеля в Константине. Первым был построен в 1868 г. чугунный мост ал-Кантара с аркой и геометрической решеткой орнаментального характера; его формы отражали состояние инженерного искусства первой половины XIX в., когда проектирование металлических конструкций базировалось на эмпирических началах (рис. 4). В 1912 г. были сооружены новый каменный мост Сиди Рашид с аркой большого пролета (инж. Перрего) и висячий мост Сиди Мсид длиной 168 м (инж. Арнодэн). Сиди Мсид являлся уже незаурядным достижением для своего времени. Узкая линейка моста связала края пропасти на высоте 175 м. Расположенный на головокружительной высоте мост Сиди Мсид остается до сих пор одной из. достопримечательностей Алжира.

Город Тунис, расположенный на перешейке между двумя илистыми солеными лагунами — ал-Бахирой и себхой Седжуми, с юга и севера ограничен холмами. В условиях средневековья выбор столицы был идеальным: недоступный с моря для неприятельского флота город был хорошо связан с внутренними районами страны и в то же время контролировал подступы к холмам. Однако эти особенности его расположения оказались менее благоприятными, когда Тунис стал в XIX в. административным центром страны. В этой связи полуразрушенные стены медины к 1890 г. были снесены целиком и на их месте разбит кольцевой бульвар; в 1895 г. вырыт девятикилометровый канал между Тунисом и портом Ла Гулетт, потребовавший значительных затрат.

Европейский город рос к востоку от медины на болотистом грунте (рис. 5). Узкая полоса берега расширялась за счет осушения мелководной лагуны, но углубление порта вскоре заставило развивать застройку к востоку. На севере она была стеснена разбитым на холмах муниципальным парком Бельведера. Проблема развития города все более осложнялась. В Тунисе до 1917 г. было возведено всего несколько европейских зданий: ратуша, почтамт (арх. А. Саладэн, 1878), железнодорожный вокзал и др.

Своеобразна и топография Бизерты. Ее средневековая медина возникла на берегу естественной бухты. В начале XX в. бухта высохла, на месте ее появились европейские постройки. Позднее был прорыт канал, соединяющий внутреннюю лагуну с морем (в 1913 г. он расширен до 150 м). Европейский город стал расти между мединой и каналом (застройка Бизерты-Зарзуны по другую сторону канала начата уже после второй мировой войны).

В отличие от Алжира и Туниса в Марокко XIX в. не было постоянной столицы. Султан, его двор и государственный аппарат кочевали из города в город и их резиденцией становились попеременно Рабат, Фес, Марракеш или Мекнес. В каждом из этих главных городов Марокко имелся дворец султана.

После оккупации страны колонизаторами функции столицы как бы разделились между двумя городами: экономическим и коммерческим центром стала Касабланка, тогда как в качестве административного центра был избран Рабат. Расположенный на берегу океана неподалеку от старых культурных центров Феса и Мекнеса и всего в 92 км от Касабланки Рабат лучше всего отвечал своему назначению административного центра Марокко, в котором находились резиденции главы протектората и султана.

Назначенный генеральным резидентом Марокко маршал Лиоте по окончании военных операций занялся вопросами градостроительства. Существенным условием осуществлявшейся им программы было жестко проводимое разделение европейской и арабской застройки, которые по его распоряжению не должны были не только смешиваться, но и соприкасаться. В основе этой программы лежал принцип: протекторат не должен ни в чем менять условия существования коренных жителей страны или даже влиять на них.

К этому добавлялся ряд других соображений, главным образом экономического порядка. Уличная сеть старых городов не отвечала современным требованиям, водоснабжение и канализация — тоже; санитарное состояние городов было неудовлетворительным. Выдвигались и соображения, так сказать, морального порядка: не рекомендовалось допускать смешения обычаев, внедрения в быт коренных жителей страны европейских привычек и т. д. Вплоть до того, что в европейских районах городов запрещалось делать окна в сторону арабских кварталов, «поскольку в этом случае в поле зрения европейца могли попасть женщины,: пребывающие где-нибудь в закрытом дворе или на крыше».

Такая программа не могла с равным успехом осуществляться во всех городах: в Фесе и Мекнесе условия ей благоприятствовали, в Рабате и Марракеше французским властям пришлось пойти на компромисс. Что же касается Касабланки, то стихийный на первых порах рост города сделал здесь почти невозможной какую-либо регламентацию.

Генеральный план для каждого города составлялся под наблюдением специального политического и технического совета из представителей военного и гражданского ведомств, под председательством генерального резидента. Был разработан ряд общих положений в отношении ширины улиц, этажности зданий и пр. Строительство городов в XX в. возглавил в Марокко крупный архитектор-градостроитель Анри Прост (1874—1959), прибывший сюда в декабре 1913 г.

Касабланка была теми воротами, через которые проникали на марокканскую землю оккупанты. Уже в конце прошлого столетия город был объявлен открытым для европейцев океанским портом (точнее говоря, рейдом, так как гавани здесь тогда не было), через который шла довольно оживленная торговля. Неказистый, окруженный крепостными стенами небольшой город насчитывал около 25 тыс. жителей, в том числе всего несколько сот европейцев. С момента оккупации начался лихорадочный бесконтрольный рост города. Застройка, которую вели частные предприниматели, сопровождалась спекуляцией земельными участками. К началу 1814 г. старый арабский город утонул среди невообразимого хаоса 5-этажных домов, лачуг, вилл, лавчонок. Новые районы, простиравшиеся на многие километры, почти не имели благоустроенных улиц и проездов.

Когда, наконец, в 1914 г. А. Прост возглавил работы по планировке Касабланки, ему пришлось принимать весьма энергичные меры против анархии в застройке, которая грозила окончательно погубить перспективы развития города. В частности, он вовремя помешал строительству капитальных казарм, которое уже началось в центре города. Первоочередной задачей были расширение порта и выбор местоположения вокзала: эти два пункта стали опорными точками городского плана. Большое значение для районирования городской территории имел также характер грунтов: в восточной части — скалистых и неблагоприятных для озеленения, но прочных и надежных в качестве основания для построек, на юге и западе — мягких и легко орошаемых, подходящих для разбивки садов. Поэтому решено было разместить индустриальный и коммерческий сектор города на востоке, жилые кварталы и общественные здания на юго-западе. Такое зонирование городской территории оправдывалось также и направлением господствующих ветров. Построенные вдоль пляжа виллы образовали пригородную зону.

Новый коммерческий и деловой центр города — площадь Франции (размером 200 × 40 м) — была создана на месте старого рынка Сокко (при этом снесли часть городской стены и застройки старого города). Через эту площадь прошла широкая магистраль и получил начало бульвар, ведущий к вокзалу. К югу от порта протянулось авеню Амада. Эта улица, минуя площадь Франции, пересекла площадь Лиоте — административный центр, где размещены муниципалитет, Дворец юстиции, почтамт и т. д. Территория к западу от авеню Амада была занята виллами и резиденциями, а между заводским и деловым районами в квартале Роше Нуар были сосредоточены жилища рабочих и служащих. В центре города и за городской чертой разбиты парки.

6. Марокко. План г. Рабата, 10-е годы XX в. А — средневековая медина; Б — европейский город; В — территория султанского дворца; Г — город Сале; 1 — муниципальный центр, новые жилые и торговые кварталы; 2 — жилые кварталы; 3 — военный квартал; 4 — административный центр протектората; 5 — дворец султана; 6 — вокзал и промышленность

Рабат расположен в устье уэда Бу-Регрег. Излюбленная резиденция султана ал-Мансура в конце XII в., этот город сохранил памятник старины — башню Хасана. Неправильный четырехугольник медины (около 80 га) обращен одной стороной к океану, другой к реке. Касба Удайя на выступе скалы доминирует над городом. У юго-восточного угла внешней стены на просторном участке расположен дворец султана. Далее к юго-востоку видны стены и руины Шеллы (самого раннего городского ядра). С 1912 г. Рабат — административный центр Марокко, европейский город, господствующий над холмами медины и Шеллы (рис. 6). Развитию города способствовали прекрасный источник питьевой воды и карьеры строительного камня, находящиеся поблизости, а также глина, необходимая для изготовления кирпича.

При разработке плана Рабата генеральный резидент выдвинул определенные требования: разместить административный, военный и гражданский центры в непосредственной близости друг от друга и выделить достаточный резерв земли для развития города. В застройке стремились избегать казарменности. Здесь много утопающих в зелени павильонов и пергол.

Административный центр, дворец султана и порт являлись тремя опорными точками будущего города, хорошо связанными между собой. Главные городские магистрали, широтная и меридиональная, пересекаются в центре города, вокзал размещен в юго-западной части, железная дорога, проложенная к северо-востоку, заключена в туннель. Вдоль побережья расположены жилые кварталы, к югу — сады и виллы. Перед дворцом султана устроена эспланада, где происходили празднества.

При составлении плана Рабата было поставлено условие: сохранить живописный вид на старый город и уэд Бу-Регрег. Практически обеспечить это условие для всех частей города оказалось невозможным. Были выбраны три пункта, откуда открываются красивые панорамы: от подножия башни Хасана — на устье уэда; от дворца резидента — на старый город и с платформы султанских садов Агведаль — на город.

Развитие крупных внутренних городов страны — Феса, Мекнеса и Марракеша шло иными путями. Население их медленно увеличивалось, имелись свободные и удобные территории.

В этих городах ничто не мешало соблюдать принцип разграничения старой и европейской частей города. В их планировке можно видеть четкое разделение на три основных части: 1) старый город — медина; 2) военный лагерь и 3) европейский город. Лагерь, или форт, обычно размещался в стороне от старого города на господствующей над местностью возвышенности. Европейский город, обязательно удобно связанный с крепостью, был также удален от медины на достаточное расстояние, чтобы избежать смешения арабов и европейцев, но не настолько, чтобы нарушить торговые отношения и снабжение продовольствием. Медина, если не считать некоторого санитарного благоустройства, сохранялась без изменения. Впрочем, каждый из этих городов имел индивидуальные особенности.

7. Марокко. План г. Мекнеса, 10-е годы XX в. 1 — старый город; 2 — европейский город; 3 — ипподром; 4 — военный квартал; 5 — султанский дворец; 6 — опытный сад

Европейская часть Мекнеса, расположенная на плато, доминировала над старым городом (рис. 7). На месте европейского города раньше находилась оливковая роща двухсотлетнего возраста, деревья которой частично были включены в его зеленые массивы. Мекнес единственный город, где земля с самого начала поступила в распоряжение администрации протектората и спекуляция участками не мешала нормальному росту города, его планировке и расширению. Город превратился в крупный железнодорожный узел и военный пункт, а также в центр продовольственного снабжения.

8. Марокко. План г. Феса, 10-е годы ХХ в. 1 — старый город; 2 — европейский город; 3 — султанский сад; 4 — военный квартал

Европейскую часть Феса разместили к юго-западу от старого города, на плато с небольшим уклоном в сторону медины (рис. 8). Первоначальный план нового города представлял собой полукруг с военным вокзалом в центре; отсюда к площади, на которой были сосредоточены административные и культурные здания, в том числе театр, вел бульвар. К востоку находилась пригородная зона и виллы с прекрасным видом на медину, к западу от города располагался ипподром. Город вырос под защитой военного лагеря Дар-Марэ (на востоке) и форта Дар-Дебибар (на западе).

9. Марокко. План г. Марракеша, 10-е годы XX в. 1 — старый город; 2 — султанские сады; 3 — форт Гелиц; 4 — европейский город; 5 — опытный сад

Марракеш, центр юга Марокко, существенно отличается от северных столиц этой страны. Город построен на равнине (рис. 9). Среди стиснутых между крепостными стенами жилых домов господствует минарет Кутубия XII в.; к северу от медины высится одинокая скала, на вершине которой колонизаторы построили форт. Под защитой этого форта и военных лагерей западнее медины вырос европейский город, первоначально названный Гелиц. Первый городской квартал сложился здесь в 1913 г. у полукруглой в плане площади, обстроенной административными зданиями. Отсюда к сердцу старого города — площади Джемаа-ал-Фна идет магистраль и веером расходятся улицы. Южнее нового города возник спортивный сектор и разбит опытный сад.

Из новых поселков, спланированных на свободной территории, можно назвать такие, как Кенитра, Мехра-бель-Ксири и Пети-Жан. Эти поселки имели значение стратегических пунктов, военно-административных узлов колонизации. Позднее они были связаны между собой и с крупными городами железной дорогой, причем некоторые из них превратились в важные железнодорожные узлы, центры сельскохозяйственных районов или рабочие поселки вблизи мест разработки полезных ископаемых (например, Курига — место разработки фосфатов).

10. Марокко. Касабланка. А — площадь Национального объединения. Общий вид, план Дворца юстиции, план ансамбля (А. Прост, Ж. Марраст): 1 — мэрия; 2 — Дворец юстиции; 3 — военное ведомство; 4 — почтамт; 5 — отели, банки, магазины; Б — Новая Медина (А. Лапрад, П. Кадет, Брион), план: 1 — рыночная площадь; 2 — мечеть; 3 — баня; В — здание почтамта (Лафорж); Г — дома Новой медины

В архитектуре Марокко с самого начала установился стиль мореск в местном варианте — с аркадами, черепичными козырьками и резной терракотой на фасадах. Эти черты закрепились в облике зданий, построенных группой А. Проста. Главные здания Касабланки на площади Лиотэ (ныне площадь Национального объединения, архитекторы А. Прост и Ж. Марраст), мэрия и Дворец юстиции соединяют в себе традиции парижской Школы изящных искусств, ясно выраженные в плане и общей композиции, с элементами средневековой архитектуры Марокко (рис. 10). На площадь выходят аркады, плоские крыши замаскированы черепичными карнизами. Светлый камень фасадов оттенен темно-красными обрамлениями проёмов и орнаментальным венчающим фризом. С башни мэрии высотой 67 м открывается прекрасная панорама города. Площадь Национального объединения поныне остается одним из лучших ансамблей Касабланки.

В том же стиле решены здания почтамтов Касабланки и Рабата (арх. Лафорж). Они, как и почтамт Алжира, имеют подчеркнутый арками угловой вход.

Исключительным по поставленным задачам и их разрешению является опыт застройки квартала для местного населения в Касабланке, предпринятый в годы первой мировой войны по инициативе А. Проста. К работе были привлечены архитекторы Лапрад, Кадет и Брион. Поселок, получивший название Новой медины, был расположен к юго-востоку от города и примыкал на севере к султанскому дворцу. Авторы вложили в работу много изобретательности, стремясь приспособить план к традициям страны. У въезда в квартал открыта к востоку широким полукольцом просторная рыночная площадь с лавками и помещениями для людей и животных (рис. 10). Отсюда в глубь квартала идет затененная аркадами торговая улица, которая выводит к мечети и бане на другом его конце.

Строительство Новой медины Касабланки осуществлялось в сжатые сроки из подручных материалов руками мастеров- марокканцев, что сказалось в таких чертах местного искусства, как капители, росписи на ставнях и т. д. В нишах ставились каменные скамьи, на перекрестках устраивались фонтаны. Плоскокровельная застройка с гладкими плоскостями стен и редкими проемами соответствовала местному колориту.

Впоследствии внимание французских архитекторов привлекли чисто декоративные архитектурные формы — трехлопастные арки, орнаментальное сплетение арочек на минаретах. Эти детали получили широкое распространение на фасадах общественных зданий Рабата и Касабланки.

Застройка и развитие городов Северной Африки в годы, французской колонизации проходили в глубоко ненормальной лихорадочной обстановке военного режима и земельной спекуляции. Это в особенности справедливо по отношению к Алжиру, который был оккупирован колонизаторами на пол столетия раньше, чем Тунис, и где становление колониализма проявилось в наиболее яркой неприкрытой форме. Европейские районы алжирских городов возникали и росли как настоящие колониальные города под защитой военных укреплений. Так, в г. Алжире и Оране французские поселения вначале создавались под прикрытием старых стен. Впоследствии при росте поселения сооружались новые линии обороны (в Оране это произошло уже в 1866 г.). Проекты реконструкции Алжира и Орана не были осуществлены из-за отсутствия средств и затруднений, чинимых военным ведомством. Многие из населенных пунктов внутри страны, возникшие в XIX в. в качестве военных фортов, до сих пор сохраняют свои крепостные стены с зубцами и башнями. Европейские города Марокко, если не считать Касабланки, где земельная спекуляция и стихийно растущие трущобы усложняли планировку, формировались в более спокойной обстановке. Хотя и охраняемые фортами, они росли вне стен. Их планировка и застройка направлялись рукой опытного мастера.