Глава «Архитектура Средней Азии IX—X вв.», «Всеобщая история архитектуры. Том 8. Архитектура стран Средиземноморья, Африки и Азии. VІ—XIX вв.». Автор: Прибыткова А.М.; под редакцией Яралова Ю.С. (ответственный редактор), Веймарна Б.В., Лаврова В.А., Прибытковой А.М., Усейнова М.А., Халпахчьяна О.Х. Москва, Стройиздат, 1969

---

С развитием феодализма многочисленные волнения закрепощенных масс угрожали существованию халифата. Халифы привлекали к управлению среднеазиатскими областями представителей местной феодальной верхушки. Первыми наместниками были Тахириды (821—873 гг.). Сменившие их Саманиды (875—999 гг.) сделались самостоятельными правителями большей части Средней Азии, включая Мавераннахр и Хорасан (область к западу и югу от Аму-Дарьи, а также современный северо-восточный Иран). Своей столицей Саманиды сделали Бухару. Хорезм находился в вассальной зависимости от государства Саманидов.

Северо-восточная часть Средней Азии — Семиречье — составляла особую область, политически не подчиненную Саманидам. Населяли ее тюркские кочевые племена, которые находились в постоянных взаимоотношениях либо в мирных, торговых, либо враждебных с оседлым населением. В низовьях Сыр-Дарьи, а также к северу-западу от нее тюркские племена (огузы) образовали Огузское государство. Непосредственное соседство его с торговыми путями из Хорезма в Восточную Европу представляло большую опасность. Хорезмийцы были вынуждены строить крепости и сторожевые башни по южному краю плоскогорья Устюрт.

В первой половине IX в. быстрое продвижение кочевников в области Средней Азии с оседлым населением обусловило строительство оборонных сооружений — рабатов (например, рабаты Фарава, Дахистан, рабаты возле Исфиджаба), а также ремонты и возобновление системы укрепленных стен (стена, окружавшая Самарканд и его окрестности — Дивари-Кыямат, стена, защищавшая Бухарский оазис — Кампыр-Дувал).

Постоянное общение кочевых и оседлых народов способствовало мирному переселению тюркских народов в оазисы.

Географическая и историческая литература IX—X вв. свидетельствует о высоком состоянии хозяйства в государстве Саманидов, которое в экономическом отношении занимало одно из передовых мест среди стран Востока. Сельское хозяйство было основным занятием населения, особенно Мавераннахра, обусловившее широкое распространение искусственного орошения. Изделия ремесленного производства наряду с продукцией сельского хозяйства составляли предмет торговли.

После включения Средней Азии в состав стран арабского халифата, в результате общения со многими странами, торговля ее возросла. В природных условиях Средней Азии товары перевозились преимущественно караванами. Особенно оживленными были караванные дороги из Передней Азии в Китай и Индию.

Установившееся политическое положение, высокий экономический уровень положительно сказывались на развитии культурной жизни страны. Многие города — Бухара, Самарканд, Мерв — в IX—X вв. стали центрами высокой культуры. Временное политическое объединение с арабским халифатом, насильственная исламизация привели к распространению арабского языка в богословии и в государственном делопроизводстве. Арабский язык был принят также и в научной литературе средневекового Востока. На этом языке писали и среднеазиатские ученые, внесшие большой вклад в мировую науку, как, например, ал-Хорезми, астроном и математик. Математические понятия «алгебра», «логарифмы» (от искаженного в Европе имени этого ученого Алгоритми) связаны с его трудами. Деятельность великих ученых, начавших свою жизнь в X в. — Абу-али-ибн-Сина (Авиценна, 980—1037 гг.) и Бируни (973—1048 гг.), протекала главным образом в XI в.

В саманидской Бухаре процветала и поэзия. Этому периоду принадлежат имена двух замечательных поэтов — Рудаки и Дакики, писавших на языке своего народа — «дари» (в последующем таджикский), который становится литературным. В Бухаре было несколько библиотек; из них большой известностью пользовалась библиотека во дворце Саманидов. Высокий художественный уровень прикладного искусства этого времени (керамика, стекло, резное дерево) дополняет характеристику его культуры.

IX—X вв. — период формирования феодальных городов Средней Азии, развития городской жизни, городского строительства. Постройки разнообразны по назначению: жилища и мастерские ремесленников, дворцы, административные и торговые здания, бани, мечети, минареты, мавзолеи, медресе.

В строительство внедряется обожженный кирпич, что содействует развитию конструкций, архитектурных форм и декоративных приемов.

Техника строительства из обожженного кирпича продолжает приемы сырцового строительства. Бо́льшая прочность обожженного кирпича допускала более усовершенствованные конструкции перекрытий и, следовательно, большие пролеты. Тщательная подготовка глины, отличный обжиг, опытом установленные оптимальные размеры кирпича и, наконец, мягкий светло-желтый цвет обусловили его прекрасные технические и художественные качества.

Сырец не исчезает из практики монументального зодчества. Стены построек иногда возводились по-прежнему из сырца, в то время как перекрытия выкладывались из обожженного кирпича. Сырцовые стены иногда облицовывались обожженным кирпичом. Стены возводились также и на всю толщину из обожженного кирпича. Сырцовая кладка велась на лёссовом (глиняном) растворе, кладка из обожженного кирпича— на лёссовом или ганчевом (алебастровом) растворе с примесью лёсса.

Проёмы перекрывались арками стрельчатого очертания, которые выкладывались клинчатой кладкой. Начертание арок отличалось от кривых в проемах построек древнего периода, хотя и сохраняло порой повышенное очертание (двухцентровые кривые).

Перекрытиями служили своды и купола также стрельчатого очертания. Своды выкладывались наклонными отрезками. Пролеты их в сохранившихся сооружениях не превышают 5 м. Технический недостаток этих сводов — склонность расслаиваться между отрезками. Из-за отсутствия леса своды и купола воздвигались без опалубки.

Конструкции из обожженного кирпича связаны с употреблением ганчевого раствора. Значение этого раствора в среднеазиатском зодчестве исключительно велико. Он служил раствором при возведении сводов и куполов из обожженного кирпича; в силу быстрого схватывания этот раствор облегчал кладку сводов и куполов без опалубки. Составляя часть объема конструктивных элементов, он своей пластичностью обеспечивал большую сохранность всего сооружения при сейсмических явлениях, свойственных многим областям Средней Азии.

В постройках предшествующего времени переход от квадратного помещения к круглому основанию купола осуществляли паруса, преимущественно в форме ступенчатых арок. Теперь новым элементом в структуре здания стали поставленные на четверик восьмигранные барабаны, которые упрощали переход к куполам от кубовидного объема здания. Паруса включались в угловые грани восьмигранника как в древней форме — ступенчатыми арками, так и в виде одной арки, что обусловило дополнительное перекрытие углов интерьера. Установилась органичная для купольного покрытия структура здания с большими композиционными возможностями. Купола, поднятые на барабан, придавали бо́льшую выразительность силуэту здания, улучшали пропорции интерьера и внешнего объема здания.

Кладка стен и перекрытий из обожженного кирпича преимущественно квадратной формы, по сравнению с сырцовым строительством делается более трудоемкой из-за мелкого размера кирпича, достигающего в этот период 19—20—22 см в стороне. Четкая форма кирпича, перевязка швов, очень приятный светло-желтый цвет становились фактором художественного воздействия. В то время зародилась орнаментальная кирпичная кладка — наиболее органичное декоративное оформление кирпичных построек как в их внешнем облике, так и в интерьере.

Деревянные перекрытия и колонны по-прежнему широко применялись в жилых и дворцовых постройках, в квартальных мечетях, т. е. в зданиях, часто сложенных из сырца. Резьба на деревянных конструкциях, резьба и росписи по ганчу на сырцовых стенах украшали так же, как и в раннесредневековый период, интерьеры этих построек. Резьба по ганчу либо наносилась в линейной технике, либо по контуру рисунка вырезался желобок прямоугольного, треугольного и трапецеидального сечения, что создавало разную освещенность углубленных плоскостей, усиливающую художественный эффект. Художественное качество орнамента создавалось рисунком, техникой резьбы и его размещением. Отрицательное отношение ислама к изображению живых существ сказалось и на архитектурном орнаменте, в котором исчезали присущие орнаменту раннего средневековья изобразительные мотивы. Растительные узоры были стилизованы до условности. Подобно ганчевому орнаменту, резьба на деревянных конструкциях, оставаясь одним из излюбленных средств художественного обогащения, также претерпевала изменения в технике и в сюжете.

Анализ сооружений IX—X вв. выявляет модульную систему, которая упрощала практическую деятельность строителей, облегчая перенос в натуру проектируемого сооружения. Модулем служила величина какого-либо элемента здания — сторона квадрата помещения, толщина стен и др. Соразмерность отдельных частей сооружения между собой и по отношению к зданию в целом создавалась посредством модуля.

Отличительная черта экономики рассматриваемого периода — ремесленное производство, предназначенное для торговли. Города становятся местом средоточия ремесла и торговли, что обусловило развитие новой городской части за стенами шахристанов — рабадов. Меняется социальный состав городского населения, структура городов и значение структурных элементов.

Рабады заселялись ремесленниками, которые работали в своих домашних мастерских или на базарах, объединяясь по роду ремесла в кварталах и базарных торговых рядах. Такое расселение по профессиональному признаку позволяет предполагать зарождение какой-то организационной формы группировки ремесленников одной профессии. Прямых свидетельств об образовании цехов нет, но существовавшая общность в технологии того или иного производства позволяет предполагать профессиональную группировку, преемственность в навыках и ученичество.

Основные улицы рабадов соединялись с воротами шахристанов. Главными узлами в планировке рабадов служили базары, многочисленные, оживленные, с разнообразными товарами. Иногда они устраивались крытыми или защищались навесами от солнца. Занимая площади, базары распространялись по прилежащим улицам. Караван-сараи, бани и мечети располагались в непосредственном соседстве с базарами.

По социальному составу населения города IX—X вв. значительно отличаются от более ранних. Развитие ремесла повлекло за собой численное увеличение ремесленного населения, а оживление торговли вызвало приток в города купцов. Часть населения составляли чиновники. Распределение населения по социальному составу между шахристаном и рабадом к моменту формирования рабадов определялось исторически сложившимися условиями. Земельная аристократия (дехкане) имела в шахристане участки земли и дома. Там же жили купцы, участвовавшие в караванной торговле. Рабады были заняты в основном ремесленниками, торговцами и всем тем людом, который обслуживал разные стороны жизни города.

С ростом рабадов шахристаны не теряли своего значения, если не появлялись особые причины для их оставления, как, например, разрушение монголами самаркандского шахристана — Афрасиаба, или затруднения в орошении шахристана Мерва — Гяур-калы. Однако степень их жизненности в тех или иных городах была различна. Иногда шахристанам приходилось отступать перед бурным развитием жизни в рабаде. Шахристан же Бухары, например, никогда не терял своего значения. Развитие рабада завершало структуру средневекового города.

Крепости — диз, когда-то составлявшие ядро, из которого развился город, при образовании феодальных государств с централизованной властью сохраняли свои функции только в городах, имевших политическое значение. В остальных городах диз (или «кала» в арабской терминологии) терял свои функции. В письменных источниках того времени такие крепости называются «кухендиз» — старая крепость. В кухендизе иногда сохранялись старые постройки или воздвигались новые, например арсеналы, монетные дворы, для которых нужны были условия большей защиты или наблюдения. Крепости некоторых городов приходили в полное запустение. Такие города, как Бурана (первоначальное название неизвестно), а также города Хорезма Гульдурсун, Кават-кала, возникшие в X в., не имели крепостей.

Помимо развития городов возле цитадели и шахристана в IX в. происходило их возникновение и на другой основе. Построенные в Северном Хорасане на границе со степью для борьбы с кочевниками в IX в. рабаты Дахистан, Куфен, Фарава стали в последующем городами. Обычно прямоугольная территория рабатов ограждалась стенами с угловыми и промежуточными башнями и несколькими воротами.

Формирование среднеазиатских городов происходило, следуя общим закономерностям. В отдельных же областях, в силу специфических социально-экономических условий, оно протекало с заметными особенностями. Так, города Чуйской долины, в которой сосуществовали кочевники и оседлое население, по своей структуре отличались от городов Мавераннахра, Хорасана и Хорезма тем, что, кроме стен центральной части города, они имели еще один или несколько рядов стен, защищавших от кочевников значительную прилежащую территорию. Центральную часть более ранних (IV—VII вв.) из этих городов составляли крепость и шахристан, более поздние города крепости не имели. Все города Чуйской долины подверглись разрушению во время монгольского завоевания, и оседлоземледельческой жизни в Чуйской долине был положен конец.

В природных условиях Средней Азии сложную проблему составляло снабжение городов водой как питьевой для населения, так и для орошения садов и виноградников. В равнинных местах вода подводилась из реки по каналу и системой арыков распределялась по городу. Иногда устраивалась подземная сеть из гончарных труб — кубуров. Для запасов воды создавались общественные и частные водоемы — хаузы, как это практиковалось еще в раннефеодальном городе. Водоемы устраивались при караван-сараях, близ мавзолеев, мечетей и медресе. Часто они включались в ансамбль построек в качестве одного из его компонентов. В монументальных архитектурных комплексах (дворцы, мечети) водоемы размещались часто на главной оси. Если город располагался на возвышенности (например, Самарканд, Исфиджаб), вода подводилась арыком по насыпной дамбе — акведуку. Помимо арыков, хаузов, кубуров устраивались колодцы.

О сложности системы орошения свидетельствуют исторические источники, сообщающие, например, об ирригации Мерва и его окрестностей — о плотинах, многочисленных каналах, устройствах, регулирующих распределение воды, об огромном количестве людей, обслуживающих всю систему. «Если описать полностью все каналы и водоемы, — писал Макдиси (X в.), — то эта книга станет длинной и наводящей скуку».

В горных и предгорных районах Средней Азии (современный Южный Туркменистан, некоторые районы Таджикистана и Узбекистана) была распространена особая система орошения — подземные каналы (кяризы) для сбора грунтовых вод и вывода их на поверхность. Кяризы практиковались с древних времен. Так, кяризы в Гяур-кале Мерва сохранились от парфянского времени. Кяризное водоснабжение было также сложным как по техническому осуществлению, так и из-за необходимости в некоторых случаях его охраны. Так, например, кяриз, снабжавший водой рабат Фараву в северных предгорьях Копет-Дага, начинался у скалы за 700 м от рабата и на всем протяжении по обе стороны ограждался стенами и башнями.

Кубуры использовались и для целей канализации — для отвода сточных вод из жилых помещений в поглощающие колодцы. Археологическими работами вскрыты тазары — подземные галереи, возможно, связанные с канализацией (Мерв, Термез, Бухара).

От орошения городов зависело и их озеленение. Шахристаны, расположенные на возвышенностях (Самарканд, Хива) и получавшие воду без излишков, были мало озеленены. Озеленение затрудняли как незначительные в большинстве городов размеры шахристана, так и плотность его застройки. Иначе обстояло дело с рабадами. Так, развивавшийся с южной стороны самаркандского шахристана рабат, по описанию Истахри (X в.), утопал в зелени многочисленных садов. Этот же автор пишет о садах в рабаде Исфиджаба, о древесных насаждениях в Мерве, о садах и виноградниках во всех городах в верховьях Мургаба. Макдиси (X в.), например, характеризует значительный город в средневековье — Нису, известную с парфянских времен, как город, где изобилует вода, и где улицы скрыты под деревьями.

Города IX—X вв. существовали и позже. Их планировка и застройка, подвергавшиеся неоднократным изменениям, могут быть представлены лишь в общих чертах. Однако закономерности их развития устанавливаются. Археологически вскрыть прошлое некоторых городов, таких, как Самарканд и Бухара, существующих и поныне, в полной мере не представляется возможным.

1. Самарканд. Городище Афрасиаб, X в.: I—IV, VIII—X — ворота; V — Бухарские; VI — Наубехарские; XI — Китайские; XII — Кешские

Шахристан Самарканда располагался на возвышенности (ныне Афрасиаб), лежащей к северу от его современной территории (рис. 1). В IX—X вв. шахристан занимал всю возвышенность. К югу от него разместился рабад с базарами и многочисленными зданиями мечетей, бань, караван-сараев. При расширении заселенной территории шахристана, кроме первой стены IV в., возводились дополнительные стены — в VI — начале VII вв. — вторая и третья. Наружная, четвертая, возникла в VIII—IX вв. Она окружала всю территорию Афрасиаба,за исключением северной стороны, где Сиаб протекал в глубоком овраге с отвесными берегами. Стена имела извилистое очертание — ее сооружали, выбирая по стратегическим соображениям высокие точки местности. С наружной стороны тянулся ров, образовавшийся при выемке земли для возведения стены. Она была сложена из сырца и пахсы, сверху по всей длине выстлана сырцом; она достигала 10—12 м в высоту и столько же в ширину.

Местом водопроводного ввода на территорию Самарканда IX—Х вв. служили Кешские (южные) ворота. Как сообщается в письменных источниках, вода подводилась свинцовой трубой, проложенной по крышам базарных построек рабада и по специально построенной каменной аркаде, что позволяет говорить об акведуке. В пределах огражденной территории вода направлялась к цитадели по облицованному камнем арыку глубиной до 4 м. На самую древнюю часть шахристана, к западу от цитадели, вода проходила через окружающий ее ров по насыпи.

За Кешскими воротами от главного арыка отделялись два ответвления, от которых на десятки метров отводились еще более мелкие. Судя по большим ямам, на территории городища для хранения запасов воды было создано большое количество хаузов. Многочисленные колодцы, закрытые каменными плитами, разбросаны по всей территории. Стенки их на глубину 2—2,5 м облицованы обожженным кирпичом на алебастровом растворе.

В X в. шахристан по-прежнему служил административным центром и укреплением. В цитадели находились дом правления и тюрьма, в шахристане, рядом с крепостью, — соборная мечеть, в квартале Исфизар — дворец Саманидов, в месте подвода воды к первоначальному поселению, у цитадели, — баня. Большая часть улиц была замощена. Раскопками открыты фрагменты мечети и дворца. Хотя по ним нельзя составить полное представление о композиции сооружений и их конструкциях, все же они свидетельствуют о характере художественного оформления зданий и об уровне художественной культуры того времени.

Прилежащие к Самарканду сады, огороды и поселения были окружены внешней стеной — Дивари-Кыямат.

Градостроительная история Мерва более сложна, чем история других городов. Когда арабы захватили Мерв (VII в.), городская жизнь выходила за пределы шахристана. Шахристан, названный арабами Гяур-кала, все еще считался собственно городом — «старым городом». К IX в. цитадель запустела и частично использовалась под бахчи. Шахристан — Гяур-кала, вероятно, по неблагоприятным условиям орошения, тоже был почти заброшен.

2. Мерв. План города IX—XII вв.: 1 — шахристан; 2 — шахристан, XI—XII вв.; 3 — лагерь; 4 — квартал керамистов; 5, 6 — нижняя и верхняя части; 7 — канал Асада; 8 — канал Разик; 9 — канал Маджан; 10 — цитадель; 11 — арк	3. Бухара. План города

Жизнь города сосредоточилась преимущественно в западном пригороде. Здесь уже существовали каналы Маджан и Хурмузфарра, на пересечении которых с улицами были перекинуты мосты. К IX в., кроме базара и мечети VIII в. у западных ворот Гяур-калы, на канале Маджан также размещался базар, «в ряду менял» которого были построены в VIII в. еще одна мечеть, дом правления и тюрьма. За каналом Маджан находилась мечеть — намазга. Близ нее возник квартал гончаров. Помимо каналов в городе было много водоемов, которые облицовывались кирпичом или камнем в виде уступов. В IX—X вв. заселенная часть была ограждена стеной (рис. 2).

Бухара становится главным городом бухарского оазиса в конце VI в. С усилением ремесленно-торгового значения города разрастающийся пригород окружает шахристан со всех сторон. Предполагается, что уже в середине VIII в. рабад был обнесен стеной. В 849—850 гг. город, включая цитадель, шахристан и рабад, вторично обносится стеной с одиннадцатью воротами (рис. 3). Возведение этой стены знаменовало сложение феодального города. Стены неоднократно подвергались разрушениям, ремонтам и возобновлениям (в XVI в. эти стены, оказавшиеся внутри разросшегося города, были заменены новыми). Улицы рабада, отходя от ворот шахристана, вели к дорогам различного направления. В этот период на Регистане были построены административные здания и дворцы Саманидов, к западу от Регистана — мавзолей Саманидов, у базара Аттарон — мечеть Мох, между цитаделью и шахристаном — соборная мечеть.

Термез и в древний, и средневековый периоды занимал значительное место как крепость у важной в экономическом и стратегическом отношении переправы на Аму-Дарье. Такое положение обеспечило ему жизненность и развитие. С расцветом ремесла и торговли расширялись пределы города, возводились стены вокруг новых частей. Развитие территории происходит по направлению оросительных каналов, питающих город водой из Сурхан-Дарьи.

В конце IX в. Таласская долина вошла в состав саманидского государства. Главное населенное место долины — город Тараз во время Саманидов был одним из крупных центров торговли оседлого населения с тюрками; в X в. это большой укрепленный город со множеством садов, густо-застроенный, с многолюдным предместьем. Он размещался на левом берегу Таласа, был окружен рвом и имел четверо ворот. Часть города находилась на противоположной стороне реки и соединялась с основной частью мостом.

В 995 г. Хорезм был объединен под властью правителя Ургенча — Мамуна. Ургенч стал столицей Хорезма. Росту города способствовало его положение на разветвлении путей через Устюрт на северо-запад — к Эмбе, Волге, Мангышлаку, и на юг, в Джурджан. Территория города того периода археологически еще не исследована. Письменные источники, дающие характеристики некоторым постройкам, а также факт пребывания в это время в Ургенче великих ученых, как Авиценна, Бируни, позволяют говорить о процветании города, обусловившем возведение крупных построек. Резкий экономический подъем в Хорезме в IX—X вв. влечет за собой возобновление жизни в ряде городов, где она замерла уже к IV в., — в Кават-кала, Гульдурсуне и др.

Несколько рассмотренных городов, имевших значение столиц крупных феодальных владений, при самостоятельном историческом пути каждого из них прошли общие стадии в своем развитии.

Жилые постройки этого периода полностью не сохранились. Представление о них дают фрагменты, выявляемые археологическими работами.

Жилище на всей огромной территории страны было разнообразным как в силу местных условий, так и из-за разных условий социально-экономического развития по областям. Жилище зажиточных слоев, представлявшее капитальные постройки, даже по фрагментарным материалам вырисовывается с достаточной полнотой. Близ городов кёшки как тип жилища феодала все еще были распространены и встречались в составе городской застройки.

В архитектуре мервских кёшков сохраняются черты раннефеодальных построек: высокие платформы с наклонными стенами вмещали первый этаж и несли на себе высокие стены второго, оформленные полукруглыми гофрами. Эти сооружения были возведены из сырца, наиболее распространенный в это время размер которого 32×32×7 см. Перекрытия представляли собой своды из поперечных отрезков и купола стрельчатого очертания. В планировке этих построек наблюдается симметричная группировка комнат относительно оси входа.

4. Мерв. Харам-кёшк, IX в. Перекрытие коридора, план	5. Городище Варахша. Бухарская область. Блок жилых домов, X в. План

Среди них выделяется Харам-кёшк, находящийся в 7 км к северу от Гяур-калы (Мерв). Судя по археологическим материалам, он функционировал с IX по XIII вв. Размеры здания в уровне гофр около 19 × 15 м (рис. 4). На осях симметрии здания размещаются четыре удлиненных комнаты, две из которых имеют наружные входы. Пересечение этих комнат почти в центре здания образует квадратное помещение, подымающееся на два этажа. Продолговатые помещения перекрыты сводами, квадратные — куполами на ступенчато-арочных парусах, коридор же шириной в 1,2 м — постепенным напуском рядов кирпича, чередующихся с рядами уложенного под углом 45°. По аналогии с другими постройками можно предполагать, что гофры поверху соединялись ступенчатыми арочками, и вышележащая кладка завершалась зубчатым парапетом.

Жилые дома средних или низших слоев, городского населения выявлены раскопками на городище Варахша, где примыкал к западной городской стене блок жилых домов (рис. 5). Стены построек сложены из пахсы и поставлены на слой обожженного кирпича. С восточной стороны домов проходила узкая улица, которая отделяла их от таких же жилищ, расположенных по другую сторону. Для планировки домов характерны внутренние дворики; вокруг них группировались комнаты. Обнаружены очаги, определяющие места кухонь, тануры (печи для выпечки хлеба) из гончарных сосудов. Во многих помещениях имелись ташнау — поглощающие колодцы для сточной воды; это опрокинутый глиняный сосуд, в отверстие донной части которого вставлялась гончарная труба (кубур), удлиняемая другими такими же трубами. Подобные фрагментарные материалы, выявляемые археологическими работами, дают общее представление о глинобитном или сырцовом массовом жилище, его оборудовании, планировке и конструктивных особенностях.

Известно, что Саманиды, правители большого и политически сильного государства, неоднократно возводили свои дворцы в Бухаре (на площади Регистан, у цитадели) и в Самарканде (в квартале Исфизар шахристана). Ни один из них не дошел до нашего времени из-за разрушений зданий при частых пожарах.

Известно о строительстве в конце X в. в Ургенче правителями Хорезма двух дворцов на площади города.

Теперь дворцы размещались и в составе городской застройки в отличие от времени раннего средневековья, когда чаще строили дворцы в пределах крепости. Так, в Бухаре дворец строится на площади перед крепостью, в Ургенче — на площади, в Самарканде — в одном из кварталов шахристана. Дворцы как тип здания отличались от кёшков планировкой и широким применением деревянных конструкций.

6. Самарканд. Дворец Саманидов. Резные ганчевые панели, IX—X вв.

Уникальная по художественным качествам резьба на деревянных деталях зданий того времени и резьба по ганчу в интерьерах некоторых сохранившихся построек IX—X вв. позволяют предполагать подобный декор во дворцовых постройках. Такое предположение подтверждается найденной при раскопках на Афрасиабе, в одном из залов дворца Саманидов, ганчевой панелью с резным орнаментом (рис. 6). Панель высотой около 1,2 м составляла нижнюю часть стен и была подразделена на отдельные панно узорами плетенок. Все панно были орнаментированы растительным узором, подчиненным геометрической основе — квадрату, кругу, шестиконечной звезде и др.

7. Термез. Кырк-кыз, IX в. Общий вид, планы помещений и перекрытий, щипец торцовых стен, интерьер, перекрытие проёмов

Очень показательна с точки зрения развития архитектуры того времени древняя постройка близ Термеза (рис. 7). С ней не связаны ни известные исторические факты, ничего не говорит о назначении постройки и ее современное название Кырк-кыз («сорок девиц»). Возможно, что это здание было дворцом, но каково бы ни было назначение здания, оно, несмотря на крепостной абрис плана с башнями по углам, не было оборонительным сооружением. Входы со всех четырех сторон оставались открытыми, стены прорезаны световыми отверстиями.

Квадратное здание (53,8 × 53,8 м) имеет две оси симметрии, по которым с наружной стороны расположены сводчатые айваны; за ними сводчатые же проходы ведут в центральное пространство (11,5  × 11,5 м), которое, вероятно, служило двором. Айваны и проходы делят здание на четыре равные части. Две из них — северо-западная и северо-восточная — симметричны по плану. Помещения почти одинакового размера (пролеты 4—4,5 м) между собой не сообщаются. Большинство помещений имеет входы из коридора, отделяющего их от наружной стены; световые отверстия в ней соответствуют световым проемам во внутренней стене коридора. Две другие части здания отличаются от первых двух и друг от друга наличием помещений больших размеров.

Здание, сложенное из сырца 30 × 30 × 5,4 см на лёссовом растворе, одноэтажное, только коридоры двухъярусные при общей высоте, одинаковой с высотой других помещений. Конструкции перекрытий разнообразны: своды отрезками (при пролетах 4—4,5 м), сводики пролетом около 1 м по подпружным аркам, перекинутым поперек комнат и, вероятно, купола (ныне не существуют) по подпружным аркам между колоннами в большом зале. Наконец, в торцовых полуквадратах одного из залов сохранились полукупола на полувосьмиграннике. Это наиболее ранний пример среди сохранившихся построек постановки купола на барабане — конструкция, которая достигает своего полного выявления в X в.

При всей продуманности плана его связанность традиционными приемами (декоративные угловые башни, обходной коридор в части здания подобно плану Ак-тепе), отсутствие законченной композиции фасада — все это говорит о незрелости решений архитектурно-художественных задач. Зато в интерьере поражает отличное выполнение конструкций — сводов, их пересечений, арок проемов (в два «переката» — нижний из отрезков, верхний — клинчатой кладкой), маленьких ниш или сквозных отверстий в щипцах торцовых стен с разнообразным очертанием их верха. Целесообразные и красивые конструктивные формы при отсутствии какого-либо декора и штукатурки сырцовых стен придают выразительность интерьеру, монументальному даже в небольших комнатах.

В этом сооружении прогресс строительной техники сказывается сильнее, чем прогресс в развитии планировочной композиции и тем более в композиции фасадов. Это дает основание предполагать, что он возведен не позже чем в IX в.

Новые функции развивающихся городов вызвали к жизни новые типы зданий. С политической ролью городов как центров государства было связано строительство административных зданий — домов правления, диванов. О том, что эти постройки были носителями определенного художественного образа, свидетельствует описание Истахри (X в.) дома правления в Мерве; дом с четырьмя портиками был возведен из обожженного кирпича и перекрыт куполом. На Регистане Бухары были построены здания дворца, диванов, сгоревшие, по-видимому, из-за деревянных покрытий.

Помимо торговли с сельской округой и с кочевниками, те города, которые лежали на оживленном караванном пути из Передней Азии в Китай и Индию, принимали участие в караванной торговле. Караванная торговля представляла собой характерное явление в жизни того времени. Караваны, проделывая длинный путь, часто небезопасный, нуждались в охране. Верблюдов и лошадей в караване насчитывалось сотни и даже тысячи. Так, например, халиф Муктадир в 922 г. отправил караван к булгарскому царю, в котором находилось 3 тыс. вьючных животных и 5 тыс. человек. В караван обычно входили, кроме купцов, переводчики, охрана, обслуживающий персонал, проводники, присоединялись чиновники, исполняющие поручения правителей, путешественники и др.

Караваны служили средством сообщения между странами, способствуя их взаимному ознакомлению. Караванная торговля весьма благоприятно сказывалась на экономике государств, через которые проходили караванные пути, поэтому правители способствовали ее успешному развитию. Для отдыха и ночлега на караванных путях, на расстоянии дневных переходов, около 25 км друг от друга, находились караван-сараи с помещениями для купцов и обслуживающего персонала, со специальными помещениями или дворами для животных, фуража и провианта. Придорожные караван-сараи для безопасности укреплялись стенами и башнями и иногда включались в рабаты. Близ них устраивались колодцы и сардобы — водохранилища. Городские здания караван-сараев, располагавшиеся вблизи базаров, не нуждались в укреплениях. Караваны с большим числом вьючных животных разгружались в караван-сараях за чертой города.

О многочисленности дорожных и городских караван-сараев свидетельствуют письменные источники и остатки их построек. На трассах старых караванных путей встречаются оплывшие руины сырцовых зданий этого типа с четырехугольными дворами, окруженными худжрами для жилья и галереями для склада и укрытия перегружаемых тюков.

8. Хорезм. Караван-сарай Белеули, X в. Общий вид, план, деталь

На торговом пути от Ургенча в направлении к Поволжью, на плато Устюрт, сохранились каменные караван-сараи, сторожевые башни и выложенные камнем колодцы. Один из караван-сараев — Белеули — производит впечатление монументального сооружения благодаря высокому порталу и кладке из крупного, тщательно отесанного камня (рис. 8). В композиции его главного фасада заключены все характерные черты архитектурного облика караван-сараев: центральный вход отмечен мощным порталом, глухие стены, примыкающие к нему, фланкированы угловыми башнями, здесь декоративными. Исполненные в низком рельефе изображения львов в тимпанах арки придают еще больше парадности входу. Планировка здания характерна для этого типа построек: большой двор окружен двумя этажами небольших жилых комнат и несколькими обширными залами. Величественное здание превосходной кладки по археологическим данным датируется концом X — началом XI вв.

Товарное производство обусловило развитие базаров, для которых кроме легких покрытий устраивались иногда монументальные базарные постройки типа чор-су, так, тим.

В этот период из культовых построек наиболее распространенными были мавзолеи и особенно мечети. Среднеазиатские мечети этого времени в письменных источниках характеризуются как «крытые», с навесом на деревянных опорах. Для них был заимствован план ранних арабских мечетей, т. е. внутренний двор, окруженный галереей с перекрытием на деревянных колоннах. Мечети с деревянными опорами не дошли до нашего времени. От X в. сохранились некоторые мечети с кирпичными столбами, которые вошли в практику строительства как более долговечные.

9. Планы ранних мечетей: 1 — Чор-Сутун в Термезе; 2 — Мох в Бухаре; 3 — в Данданакане

Руины мечети с внутренним двором, окруженным крытой галереей, раскопаны на территории средневекового города Данданакана (Туркменистан, между Серахсом и Мервом). По периметру двора, вскрытому, по-видимому, лишь наполовину его территории, располагались кирпичные колонны с диаметром 80 см. Они обрамляли несколько приподнятую над уровнем двора галерею, огражденную в прошлом с наружной стороны сырцовой стеной (рис. 9). Мечеть была украшена резным стуком, что, вероятно, и дало основание современникам (Макдиси) назвать ее «красивой». Этот стук встречается в руинах под более поздним: в XI в. мечеть перестраивалась, изменялась планировка ее западной части и возобновлялся резной стук. Она превратилась в руины спустя некоторое время после разрушения Данданакана гузами в 1158 г.

На сложение структуры зданий мечети влияли и привычные представления о культовых зданиях, принадлежавших различным религиям, распространенным в Средней Азии. Как бы ни были разнообразны эти храмы, почти общей характерной чертой их планировки является обходной ритуальный коридор. Такая центрическая композиция храмов несомненно оказала влияние на первые мусульманские культовые постройки. Существовавшие до ислама храмовые постройки использовались под мечети или же мечети возводились на их местах.

10. Селение Хазара. Бухарская область. Мечеть Деггарон, нач. XI в.: 1 — свод балхи; 2 — перекрытие центрального квадрата. План

Одна из ранних мечетей Бухары — мечеть Мох, построенная, по утверждению историка Бухары — Наршахи, на месте капища огнепоклонников, находилось, как археологически установлено, в пределах ныне существующей мечети Магоки-Аттари. Четыре круглых столба поддерживали перекрытие, конструкцию которого можно предположительно определить по аналогии с близкой по времени мечетью Чор-Сутун в Термезе, существовавшей еще до XX в. (рис. 9). Мечеть Чор-Сутун была ограждена сырцовыми стенами с двух сторон. Две другие стороны были открыты арочными проемами во двор. Арки опирались на круглые кирпичные столбы диаметром 1,02 м, сложенные на ганчевом растворе из лекального или отесанного кирпича. Четыре таких же столба внутри мечети, выделяя центральный квадрат, соединялись между собой стрельчатыми арками, поддерживающими купольное перекрытие центрального квадрата. Можно предположить, что и центральный квадрат мечети Мох перекрывался подобным же образом. В этом еще больше убеждает структура здания мечети Деггарон, сохранившейся от начала XI в. (сел. Хазара, Бухарской обл.) с круглыми столбами для поддержки центрального купола (рис. 10). Боковые квадраты и прямоугольники, между центральными столбами и стенами, в мечети Деггарон перекрыты куполами и сводами балхи. По аналогии можно предположить, что в мечети Чор-Сутун боковые квадраты также были перекрыты куполами.

Поиски пространственной композиции зданий мечети характеризует мечеть X в. в Башане (Мервский оазис), где приподнятым сводчатым покрытием выделялось прилежащее к михрабу пространство. Свод покоился на мощных пилонах, проемы между которыми вели в галереи, обходившие двор по его периметру.

В архитектуре этих ранних мечетей наглядно отразились как столкновение занесенных вместе с исламом композиционных идей с местными древними традициями, так и происшедшая эволюция пространственной композиции. Деревянные столбы заменяются кирпичными. Внутреннее пространство мечети ограждается стенами. Колонны внутри ставились таким образом, чтобы создать центральный квадрат и опереть на них купол. Открытая пространственная композиция ранних арабских мечетей заменяется более привычной — центрально-купольной. Однако в такой структуре колонны не обеспечивали устойчивости купольного покрытия и поэтому не привились в сейсмических условиях Средней Азии. В последующем композиция мечети с большим двором возрождалась неоднократно в монументальных постройках, но в другом конструктивном воплощении.

Несложный обряд мусульманского богослужения не вызывал какого-либо разделения внутреннего пространства мечети или особого устройства здания. Интерьер мечети составляет единое пространство, в котором лишь одна стена, ориентированная на Мекку, отличается от других наличием ниши-михраба.

11. Самарканд. Мечеть, IX в.: 1 — ниша михраба; 2 — деталь колонны

Наиболее ранний из известных михраб несохранившейся мечети IX в. на Афрасиабе имел в плане прямоугольную форму (рис. 11). Поверхности михрабной ниши были орнаментированы по тонкому слою ганча резьбой в графической манере. На угловых колонках, которые шаровидным основанием опирались на базы, линиями нанесена косая сетка. Сетчатая линейная резьба ассоциируется с подобным же орнаментом на терракотовых очажках, относительно которых предполагают, что они служили зороастрийскими алтарями; при раскопках их находят прислоненными или вмазанными в стены. Привычный декор ритуального предмета использовался и для украшения молитвенной ниши мечети. Возможно, иногда и форма михраба повторяла округлое очертание очажков (мечеть Чор-Сутун). Так, декоративные приемы, детали, формы, конструкции предшествующего периода, получив дальнейшее развитие, были использованы для решения новых архитектурных задач.

Центрическое купольное здание формировалось в период раннего феодализма, начиная с отдельных купольных помещений в жилых постройках (кёшки с центральным помещением), в общественных зданиях (например, дом правления в Мерве), возможно в культовых, и все больше применялось.

Если в колонных мечетях Чор-Сутун, Мох куполом перекрывается лишь центральное пространство, выделяемое колоннами, то одновременно воздвигаются постройки, в которых куполом перекрывается все внутреннее пространство. На кладбище средневекового города Дахистан (позднее название Мешхед-и-Мисриан) до настоящего времени сохранилась небольшая постройка — мечеть, возможно, мавзолей-мечеть, называемая населением Шир-Кабир. На искусственном холме высится кубовидный объем здания, увенчанный куполом на барабане. Уширенные книзу стены, барабан и купол сложены из сырцового кирпича размерами 23—25 см в стороне и 6 см толщины на глиняном растворе. Стены позже снаружи облицованы обожженным кирпичом.

12. Дахистан (позже Мешхед-и-Мисриан, Туркменистан). Мечеть Шир-Кабир, IX—X в. Михраб, разрез мечети, план, орнамент михраба

Каждая из стен интерьера (8,1 × 8,1 м) расчленена тремя арочными нишами; некоторые из ниш первоначально были сквозными, другие (например, две южные) представляли собой несколько недоходящие до пола проёмы, в последующем заложенные (рис. 12). С западной стороны мечети крутой скат холма не допускал устройства выхода, поэтому с самого начала здесь были выложены ниши. Возможно, такая композиция объясняется влиянием территориально близкого Ирана, где в это время строились мечети со сквозными проемами (мечеть-киоск). Ниши не изменили общей структуры здания, в котором довольно высокий восьмигранный барабан, поставленный на четверик, несет купол. Угловые грани восьмигранника четырьмя ступенчатыми арками перекинуты через углы.

Мечеть эта — одно из ранних сохранившихся зданий, имеющих такую завершенную конструкцию купольного покрытия. Строительная техника здания характеризуется высоким уровнем для того времени. Это сырцовое сооружение простояло тысячелетие с некоторым ремонтом купола, верхняя часть которого теперь выложена обожженным кирпичом.

Структура здания и его детали в интерьере классически закончены, соотношения частей объема здания очень соразмерны. Мечеть известна в литературе высокохудожественной резьбой по ганчевой штукатурке михраба. Строгий, но очень гармоничный по членениям интерьер украшен пожелтевшим от времени резным орнаментом, полным непосредственности нарисованного от руки узора.

Орнаментальная резьба поднималась до яруса восьмигранника и была заключена в рамку, с боковых сторон которой, в простенках между нишами южной стены, размещались резные панели. В настоящее время орнамент сохранился преимущественно на поверхности михрабной ниши; ниша состоит из трех последовательно входящих одна в другую арок. Каждая из арок обрамлена как архивольтом надписью коранического содержания, переходящей у пят арок в горизонтальный пояс (рис. 12). Большая арка опиралась на украшенные резьбой колонны; ствол правой колонны сохранился. Капители как бы составляли венец из листьев, подымающихся от шейки капители и слегка отогнутых наверху.

Щипцы и тимпаны арок заполнены условными растительными узорами, местами трактованными в геометризованной форме: так, круто загнутые в спирали стебли на щипце большой арки воспринимаются кругами. Цветы, листья и другие элементы в узорах орнамента покрыты точками и штрихами, направление которых подчеркивает форму этих цветов или листьев. Такой прием способствовал более равномерному распределению освещенных и затененных мест в орнаменте. Узоры скомпонованы с учетом контура занимаемой плоскости, не нарушают архитектоники михраба. Наклонные грани вырезов трапециевидных или треугольных сечений создают градации в освещенности плоскостей, что усиливает художественный эффект резьбы михраба. Местами на углубленных частях орнамента сохранилась окраска красного или синего цвета.

Форма михраба и, частично, его орнаментация ассоциируется со ступенчато-арочным михрабом мечети в Найине (960 г., Иран), что послужило одним из оснований отнести мечеть к IX—X вв. Эта дата подтверждается той степенью зрелости конструкций, которая свойственна для конца IX — начала X вв., а также характером почерка надписи.

Мечетям сопутствовали минареты — башнеобразные сооружения, с верхней площадки которых произносился призыв к молитве — азан. Такой обычай был заимствован из практики арабских мечетей, но архитектурный облик минаретов в Средней Азии создавался под влиянием местных традиций. Наиболее ранние сохранившиеся минареты имеют круглое сечение, которое утвердилось в строительстве последующего времени. Прототипом минаретов могли послужить сигнальные и сторожевые башни, широко использовавшиеся на караванных путях и оборонительных рубежах. Минареты включались в комплекс мечетей, при этом они либо примыкали к ним непосредственно, либо соединялись переходами или же размещались на пересечении стен, ограждавших двор мечети.

В средневековых городах Башан и Куш-мейхан (оба в Мервском оазисе) сохранились на высоту около 10 м минареты X в. диаметром около 5—6 м. Минареты сооружены из сырца 32 × 32 × 6—7 см и только в последующем веке были облицованы обожженным кирпичом. Между кольцевой наружной стенкой и внутренним столбом подымались спиральные лестницы. Деревянные брусья, радиально заложенные в стены, и столб минарета в Кушмейхане укрепляли его. Возможно, что завершение этих минаретов было деревянным, подобно, как сообщает историк Бухары Наршахи, верху минарета 918—919 гг. у соборной мечети Бухары, расположенной между цитаделью и шахристаном.

Мавзолеи периода введения ислама не сохранились, вероятно их тогда и не было, так как сооружение специальных погребальных построек первоначально не было присуще исламу. Последующему широкому распространению мавзолеев в Средней Азии и в других исламизированных странах положило начало возведение в IX в. мавзолеев халифам. Композиция ранних мавзолеев заимствовалась от сложившихся ранее типов других построек, по-видимому, погребальных и культовых, и воплощалась она в виде привычной купольной структуры.

13. Бухара. Мавзолей Саманидов, IX—X вв. Ярус восьмигранника

14. Бухара. Мавзолей Саманидов, IX—X вв. Интерьер. План, разрез, фрагмент фасада

Сохранившийся мавзолей династии Саманидов в Бухаре периода IX—X вв., совершенной структуры и виртуозно выложенный узорной кладкой, представляет собой, несомненно, результат значительного опыта в подобных постройках, не дошедших до нашего времени. Мавзолей по наружным размерам около 10 × 10 м имеет кубовидный объем, который завершен невысокой, скрывающей барабан арочной галереей и увенчан большим куполом, а по углам четырьмя малыми куполами (рис. 13, 14). Небольшой уклон стен создает впечатление устойчивости здания, а мощные угловые колонны усиливают это впечатление. Композиция здания центрична. Все четыре фасада, открытые арочными проемами, одинаковы по архитектонике и декору.

Здание сложено с большой тщательностью из светло-желтого обожженного квадратного кирпича 23 × 23 × 3 см на ганчевом растворе в виде плетенки из стопок кирпича, то положенных горизонтально рядами, то поставленных веерообразно или под углом к плоскости стены. Такая рельефная кладка с тонущими в тени углубленными частями придает зданию легкость и ажурность.

Проёмы фасада размещены в нишах, арки которых поддерживаются колоннами, сложенными вертикально поставленным кирпичом. Три ряда горизонтальной кладки под пятами арок пересекают плоскость фасадов и поддерживают обрамление ниши рамкой кирпичных кружков (древний мотив). Тимпаны портальной арки выложены особым, более мелким узором; на его фоне выделяются два квадратных и один треугольный медальон из фигурных кирпичей.

Поверхности стен и купол в интерьере (7,2 × 7,2 м) выложены также узорной кладкой в различных вариациях (рис. 13, 14). Грани восьмигранного барабана состоят из арок, открытых на галерею; четыре из них (над стенами) заделаны решетчатой кладкой. Угловые арки подперты из углов полуарками. Легкий арочный барабан воспринимает распор купола совместно со сводчатым перекрытием и стенками примыкающей к нему галереи (0,56 м шириной внутри). Галерея имеет только это конструктивное значение. В общей структуре здания она является лишь рудиментом и напоминает о ритуальных обходах в храмах доисламского времени, с которыми до некоторой степени ассоциируется объемная композиция мавзолея. В углах барабана поставлены кирпичные колонки, близкие по форме местным деревянным колоннам. Капители колонок смягчают переход к граням невысокого шестнадцатигранника.

Гармоничность этого здания объясняется его пропорциями, анализ которых показывает, что исходной величиной для соразмерности его частей послужила сторона квадрата плана и его производные. Разнообразие орнаментальных мотивов из кирпича на поверхности всех частей здания декоративно обогащает его. Один и тот же орнаментальный прием внутри и снаружи придает зданию цельность, что наряду с лаконичным объемом, единством композиции всех фасадов, уравновешенностью частей обусловило его художественные качества, позволяющие отнести этот памятник к мировой архитектурной классике.

В среднеазиатской архитектуре он занимает особое место, концентрируя в себе строительные и архитектурно-художественные достижения прошлого, а также новые архитектурные идеи. Напоминающая некоторые древние постройки общая композиция, уширенный книзу объем, угловые колонны — как бы облегченные угловые башни раннефеодальных построек — и колонки восьмигранника, имитирующие древние и современные ему формы деревянных среднеазиатских колонн, двухцентровые арки, некоторые древние мотивы в кирпичной орнаментации (круги, розетки), — вот многочисленные стилистические черты, заимствованные из прошлого.

В то же время художественное совершенство кирпичной кладки, логичная для купольного здания структура, осуществленная в полной завершенности и в последующем господствовавшая в Средней Азии века, оформление входов, развившееся позднее в порталы, — вот те основные строительно-архитектурные приемы, которые прочно вошли в зодчество.

Неустанные творческие поиски новых конструктивных и архитектурных форм привели зодчих в конце X — начале XI вв. к новой архитектурной концепции — портально-купольной композиции, в которой при той же конструктивной структуре внешний объем теряет центричность в результате превращения главного фасада в монументальный портал — пештак. Это достигается его повышением и большим художественным обогащением по сравнению с другими фасадами, а также устройством входа в высокой нише.

15. Селение Тим (Узбекистан). Мавзолей Араб-ата, 977—978 гг. Общий вид, разрез, планы

К ранним мавзолеям такого типа относится мавзолей Араб-ата в селении Тим (Нарпайский район Узбекской ССР). Его кубовидный объем завершен куполом, углы фланкированы восьмигранными колоннами (рис. 15). Верхняя часть портала с трехпролетной аркадой пострадала от времени, но первоначально его вертикальные членения — выкружка, надпись смыкались горизонтально над нишей. Хотя в еще полностью нерасшифрованной надписи портала имеется дата 977—978 гг., мавзолей Араб-ата наличием портала, его композицией, ганчевым декором на внешних и внутренних поверхностях, парной кладкой, формой трехлопастных парусов ассоциируется со многими зданиями начала XI в.

Наружный размер здания 8 × 8,7 м, площадь внутреннего помещения 5,6 × 5,6 м. Мавзолей сложен из обожженного кирпича 23 × 23,5 × 4 см на ганчевом растворе парами кирпичей с широкими вертикальными швами. Портальная ниша перекрыта сводом из отрезков, интерьер — куполом.

На боковых фасадах и на угловых колоннах в широких вертикальных швах вырезаны криволинейные узоры. Портал оформлен резьбой по ганчу, имитирующей кирпичную кладку, а с уровня пят арки располагается вырезанный по ганчу геометрический орнамент — шестигранники и шестиконечные звезды. Интерьер также оштукатурен ганчем с резьбой под кирпичную кладку «парами». Паруса и неглубокие ниши на четырех гранях восьмигранника имеют трехлопастное очертание. В углах восьмигранника поставлены кирпичные колонки как и в мавзолее Саманидов. Тонкие колонки, пятиконечные в плане, сложены из отесанных кирпичиков и завершены расширяющейся капителью.

16. Кермине (Узбекистан). Мавзолей Мир-Сеид Бахром, кон. X — нач. XI в. План

Вероятно, в конце X — начале XI вв. был построен и мавзолей Мир-Сеид Бахром в Кермине (Узбекистан, Бухарская область), более скромный по размерам (4,4 × 4,4 м в интерьере), формам и орнаментации портала (рис. 16). Он построен из мелкого кирпича (21 × 21 × 2,5 см), имеет угловые колонны ажурной кладки и выкладкой кирпичных узоров на ганчевом фоне ассоциируется с мавзолеем Араб-ата. Восьмигранный верх интерьера не отделен четкой линией от четверика. Арочные паруса и арочные перекрытия четырех ниш восьмигранника опираются на идущие от пола колонки, что придает всему интерьеру характер восьмигранного объема.

Менее долговечные постройки с деревянными конструкциями не сохранились, но их отдельные элементы дошли до нашего времени. Так, например, несколько резных деревянных колонн найдено в селениях долины Зеравшана, где они использовались в скромных, более поздних зданиях мечетей. Колонны имеют слегка уширенный книзу ствол, соединенный валиком и скосом с капителью в форме усеченного конуса. Орнамент распределен на колоннах по одному принципу: он сосредоточен преимущественно на капители, скосе и валике под ней, размещен несколькими поясами на верхней части ствола и широкой полосой внизу. Наиболее древняя колонна — из селения Оббурдон, не сохранила полной высоты: вероятно, при переносе в другое здание она была подпилена в нижней части (рис. 17). Поскольку в форме и в композиции орнамента колонн прослеживается общность, то, видимо, в нижней части оббурдонская колонна была подобна другим.

Орнамент на капители оббурдонской колонны выполнен глубокой резьбой и скомпонован из зооморфных мотивов — рыбок, птичьих голов, соединяемых с большим искусством в повторяющиеся узоры, которые создают новые образы. Подбалки над капителями имеют фигурное очертание, в котором угадываются змеиные тела и бычьи головы. Образы этих существ связаны с древними культами или поверьями.

17. Резные деревянные колонны, IX—X в.: 1 — в Оббурдоне; 2 — в Куруте. Капители колонн: 3 — в Оббурдоне; 4 — в Куруте

Орнамент капители колонны в селении Курут скомпонован иначе (рис. 17). Ее поверхность разделена переплетающимися лентами на большие плоскости, поле которых обработано в точечной технике. Появляются и растительные сюжеты — завитки, пальметты. Капитель колонны в Фатмеве, украшенная глубокой без фона резьбой в виде изогнутых листьев, проще. В целом колонна отличается большим изяществом. Древесные породы, использованные для этих колонн, — орех и чинар. Техника резьбы — значительная глубина, отсутствие фона — и зооморфные сюжеты позволяют отнести колонны к IX в., а оббурдонскую, возможно, и к более раннему времени.

Резное дерево, резной ганчевый орнамент, орнаментальная кладка мавзолея Саманидов — прекрасные образцы архитектурного декора, богатство и разнообразие которого как бы компенсирует присущее среднеазиатской архитектуре после распространения ислама отсутствие синтеза с изобразительными искусствами. Сохранившиеся здания — мечеть Шир-Кабир и мавзолей Исмаила Самани — по статической целесообразности конструктивной структуры, по соразмерности частей и художественному декору — выдающиеся постройки, позволяющие сказать, что в X в. положено начало классическому периоду в архитектуре Средней Азии. Весь период IX—X вв. характеризуется богатством архитектурной мысли. Складывались типы зданий, окончательно оформилась структура купольных построек, освоено использование обожженного кирпича, создано много новых конструктивных и архитектурных форм при непрестанном использовании традиционных приемов, что обеспечило органичное и самостоятельное развитие архитектуры народов Средней Азии.